Ратибор. Возмездие - Александр Фомичев

В этот миг раздавшийся со спины характерный свист брошенного копья прервал злобливые думы яростного приспешника Тьмы. Молниеносно развернувшись, Пурагелис отбил посохом в сторону кинутую в него лёгкую сулицу, а после требовательно выставил вперёд правую руку. Спустя мгновение неведомая сила могучими незримыми путами обездвижила, а затем притянула к тёмному волшебнику метнувшего копьё Бронислава.

Верный служка Ахримана схватил широкоплечего ратника за горло и без труда поднял в воздух так, что мыски тысячника лишь слегка касались толстого напольного ковра.

— Я бы мог прихлопнуть тебя, словно вошку, но, пожалуй, ты мне сгодишься. Передашь своему князю от меня послание: а именно то, что его горячо любимая жёнушка — теперь моя пленница! И коли он хочет снова её лицезреть, пущай плывёт на Чёрный континент! В одну моську, без сопровождения! Иначе будет жену по частям сшивать! Я — Пурагелис, верховный маг Роковой Длани, уяснил? И мы с Марфой будем с нетерпением ждать его в Кросмареке, столице Вельберии. Точнее, совсем недалече от неё, а именно в моём базальтовом замке! В общем, найдёт, коли мякиш во рту имеется! А покась, — Пурагелис пренебрежительно прислушался к топоту множества ног, раздавшихся на лестнице. Спешащие на помощь ватажники, наконец-то собравшиеся с мыслями, явно сообразили, куда нужно ломиться в первую очередь. — Я вас покидаю. Ибо за чем явился, то получил. И даже больше, ха-ха! Куда больше!

Тёмный маг отпустил Бронислава, бездвижным кулём рухнувшего на пол, а затем, перешагнув через главу дворцовой стражи, прошествовал в княжеские покои, где его всё так же безропотно ожидала загипнотизированная супруга Ратибора.

Короткое заклинание, и вот в опочивальне правителя, аккурат у изголовья широченной двухспальной кровати заклубился знакомый магический портал.

— Залазь! — тут же велел зачарованной красавице Пурагелис, при этом кивнув на волшебный проход. Та беспрекословно выполнила указание тёмного некроманта и шагнула в колдовскую дверь, спустя мгновение растворившись в клубящейся чёрной дымке. Через секунду за Марфой последовал и верный слуга Ахримана, безмерно довольный как собой, так и, собственно, сегодняшним, очень удачным деньком.

Ворвавшиеся же спустя миг в спальную дружинники лишь зазря запулили копьями по растаявшему в воздухе тёмному облачку; магический портал закрылся.

— Проклятье! Не уберёг!.. — между тем с трудом прохрипел лежащий на полу в коридоре Бронислав, к которому медленно, но верно начала возвращаться возможность двигаться и говорить. — Вот дерьмо-то, а!..

Глава 37

Нурязим

Спустя два с небольшим дня после визита Пурагелиса в Мирград

— Давай следующие!.. — хрипато отдал приказ Ратибор, с довольным прищуром наблюдая за тем, как только что выпущенные снаряды из десятка камнемётов поразили Башню Страха, бывшую обитель Урсулы. Иглообразная тура выдержала уже не один червонец залпов, но всё ещё стояла. Хоть уже и очень неуверенно, значительно накренившись в сторону крепостной стены. — Ща пульнём ещё разик-другой, и енто демоническое строение рухнет, к бабке не ходи!

Время перевалило за полдень. Правитель Мирграда, час назад славно отобедавший нежной бараньей корейкой, нынче пребывал в благодушном настроении. Оттого и решил устроить себе давно задуманное им развлечение. Именно по его указанию на восточную окраину Нурязима, к тёмной магической башне прикатили катапульты, а также сволокли со всего города каменные статуи Ахримана, коими Ратибор со свойственной дюжему ратнику безапелляционностью велел заряжать притащенные осадные машины. Массивные изваяния тёмного властителя не очень хорошо подходили для метания, порой пролетая мимо цели, но это лишь ещё больше раззадоривало «рыжего медведя»; снаряды в виде изваяний свинорылого бога, понятное дело, чемпион Кузгара не жалел. Тем более что их, мягко говоря, немалое количество позволяло, как говорится, разгуляться с размахом; статуй Ахримана в столице Ослямбии было не счесть.

Нурязим пылал; третьи сутки пошли, как объединённое войско русичей взяло штурмом столицу Ослямбской империи, фактически поразив самую могущественную державу Запада точно в сердце. Убийство же Ратибором Эдиза с Геркантом в буквальном смысле обезглавило аскеров; оставшиеся без правителя и военачальника, шалмахи оказались предоставлены сами себе, что обернулось для страны невероятными потрясениями; чуть ли не каждый из городских посадников двух десятков более-менее крупных ослямбских селений либо объявил себя новым владыкой осов, либо вообще заявил об отделении, то бишь о выходе своей области из состава некогда непобедимой империи.

Построенная на лжи, тёмном колдовстве и багряных реках несокрушимая Ослямбия разваливалась буквально на глазах; бывшие вассалы стягивали к её границам свои войска, готовясь без промедления оттяпать от обширнейшей территории поверженного сюзерена лакомый кусок земельных угодий. Лишь одно обстоятельство сдерживало ещё совсем недавно лояльных данников, нынче почувствовавших запах крови, а именно огромная рать русичей. Столкнуться лоб в лоб с могучими русоволосыми варварами, в настоящее время безраздельно хозяйничающими на землях ослямов, не хотелось никому. Да и толком неясно было, куда после двинутся русичи; вернутся домой аль, войдя во вкус, зашагают дальше по Ивропии, продолжив сеять смерть и разрушение. Ратибор хоть и пообещал перед вторжением в Ослямбию заморским монархам, что при условии неоказания теми помощи аскерам не тронет их владения, но тутошние самодержцы были слишком осторожны, трусливы, а главное, бесчестны; для подавляющего большинства правителей Ивропии данное ими самими слово мало чего стоило. Потому и судили по себе знатно наловчившиеся на ходу «переобуваться» западные венценосцы; забрать назад своё обещание для них не составляло никакого труда.

В связи с вышесказанным остаётся лишь констатировать: Ивропия прогнила насквозь; и только карающая длань Ослямбской империи удерживала Запад от междоусобицы. До поры до времени…

Между тем столица Ослямбии третьи сутки подвергалась тотальному разграблению. Особенно усердствовали варяги, никогда в жизни не видевшие столь богатого города. От норманнов не сильно отставали и бывшие невольники; под страхом немедленного умерщвления, которым им решительно пригрозил Ратибор, получившие долгожданную