Хозяева океана - Сергей Фомичев

Как им объяснял Кытманов, Бранчифорте в отличие от Сан-Хосе, заселили бывшими преступниками из Гвадалахары. Там не имелось даже алькальда, который управлял бы городком и решал споры. Поселение даже не получило статуса пуэбло, а Гриша мог воочию увидеть разницу между ухоженными строениями миссии и тем, что походило на вымершую от оспы или чумы деревню. Обитатели Бранчифорте не обрабатывали землю, не собирали урожай, не пасли скот. По большей части они сидели перед своими убогими хижинками, подставляя солнцу обноски, которые считали приличной одеждой и курили то, что считали приличным табаком.

— Эти воевать не станут, — с удовлетворением отметил Шелопухин. — Возвращаемся.

Пришло время действовать. В штурмовую группу Гришу не пригласили. Её основу составили индейцы нутка и парни Шелопухина (половина из них тоже были индейцами разных племен). Тропинин решил воспользоваться тем, что в глазах европейца дикари выглядят одинаково, тем самым выдать первый акт операции за местный набег. Ряженные и натуральные британцы должны будут появиться позже.

Перед штурмом парни повязали на лица шейные платки, оставив свободными только глаза. Алексей Петрович выступил с напутственной речью:

— Если, не дай бог, попадетесь испанцам или проболтаетесь при посторонних, то легенда будет такая. В залив Сук на Острове приходил британский приватир и набирал людей. Потому что половину его команды выбила цинга и лихорадка. Прослышав об этом вы, кто на попутной шхуне, кто пешком, добрались до залива и поступили к англичанам на службу. Название корабля «Паллада», капитана зовут Воробей, а больше вы ничего не знаете.

Опасения оказались излишними. Парни Шелопухина сделали свое дело по-воровски тихо, быстро, внезапно. Ежедневные тренировки стоили затраченного времени и пролитого пота. Они проникли в миссию с нескольких сторон, что стало полной неожиданностью для монахов и их эскольтов. Двух охранников пришлось повалить на землю и связать, остальные сопротивления не оказала. Вместе с послушниками и монахами их загнали в бараки и там заперли.

— Будете сидеть тихо, никто не пострадает, — заявил на испанском Шелопухин.

Тропинин предпочел не контактировать с пленными. Не светить рожей. как он выразился.

— Мой но абло эспаньол. Мой есть пирата инглес, ферштейн?

Допрашивать обитателей миссии не имело смысла. Жители Бранчифорте выглядели более перспективно в плане получения информации. Шелопухин представился капером Джеком Воробьем и с помощью Скипджека занялся опросом местного населения. Получив на руки несколько шиллингов (специально приготовленных на такой случай) и бутыль с самогоном (бутыль подобрали китайскую), бывшие преступники быстро разговорились.

За несколько лет существования жители Бранчифорте едва поставили дома (все те же глинобитные постройки), причем поставили где попало, потому что план поселения, изложенный на бумаге и утвержденный начальством, потерялся в самом начале колонизации. За прошедшее время люди ничего толком не вырастили, а напротив, нуждались во внешних поставках. Поскольку власть думала о них в последнюю очередь, поселенцы жили в нищете. Вспомнив бурное прошлое, они приворовывали продовольствие из запасов миссии, а также сманивали на вольные хлеба послушников. Местных индейцев испанцы называли костеньо. Те увлекались игрой в кости и карты, залезали в долги и, быстро перенимая воровское ремесло, расплачивались украденными из миссии вещами. В общем, к неудовольствию монахов, шло медленное разложение паствы.

Но миссия пока еще держалась на плаву. Здесь нашлись и лошади, и мулы, и повозки. Целый день у пиратской армии ушел на то, чтобы сформировать нечто похожее на караван. Теперь им предстояло пройти пятьдесят миль вдоль берега. За один день никак не управиться.

— Обычно обоз встает на ночевку на ранчо Лас Салинас, — рассказали местные. — Там опасная переправа через реку.

— Ранчо? — забеспокоился Шелопухин.

На карте никаких ранчо не значилось. А лишние свидетели могли помешать, поднять тревогу.

— Заброшенное ранчо, — пояснил им бывший воришка. — Братья-как-их-там сперва взялись за дело, но быстро отказались от затеи.

— Там надо много работать, а работать некому, — пояснил другой. — Нанять работников невозможно. Индейцы предпочитают миссию или вольную жизнь.

* * *

Армия выдвинулась ранним утром. Им пришлось оставить часть людей в миссии и поселке, чтобы предотвратить утечку информации. Гриша считал это наиблее уязвимой частью плана. Ожидание галеона могло затянуться, а с каждым новым днем увеличивался и риск разоблачения. Любой случайный проезжий мог увидеть чужаков, разнести новость по всему побережью.

Несмотря на октябрь сильная жара и не думала спадать. Только ночью приносило бризом прохладу. Небо большую часть дня оставалось чистым. Иногда над океаном собирались тучи, но они точно не решались наступать на сушу и исчезали.

— Похолодает только в декабре, — пояснил им Чурмут. — Тогда и дожди пойдут.

Фальшивый обоз с продовольствием не мог заглушить чувство голода. В животе постоянно урчало. Гриша достал из заплечной сумки последний пирожок с картошкой и луком. Тот уже зачерствел, но оказался вполне съедобным. Тропинин заранее предупредил парней, чтобы не употребляли местную еду, а с собой не брали ничего мясного или рыбного, что могло испортиться на жаре. Поэтому вместо любимых корнуэльских пирогов, Гриша довольствовался картофельными. Консервы же не взяли опасаясь разоблачения.

Вообще-то предполагалось, что они будут харчеваться с яхты, где имелся отличный камбуз, запасы продуктов и даже ледник. Но яхта не могла отправиться с ними через горы. Ей также не следовало появляться в заливе раньше времени.

Первую половину пути вдоль берега преодолели довольно быстро, так как дорога теперь была ровной, а многие ехали верхом на лошадях и мулах или в повозках, запряженных волами.

Ночевать остановились у брошенного ранчо Лас Салинас на берегу реки, которая называлась Рио-де-Монтерей [Салинас]. Этим именем здесь вообще любили называть всё, что попадало на глаза: и залив, и крепость, и полуостров, на котором она стоит. Вот даже реку так назвали.

Рио-де-Монтерей возле самого океанского берега словно передумывала сливаться с ним воедино, а поворачивала к северу и шла несколько вёрст вдоль берега, отделяясь от соленой воды узкой косой с песчаными дюнами. До сих пор дорога шла по низкому берегу, что представлял собой каменистую почву, покрытую трещинами. Река нанесла много песка и дорогу проложили там, где песок сменялся относительно плодородной почвой, покрытой травой и полынью. Гриша подумал, что здесь можно отлично выпасать скот, но вряд ли получится вырастить что-то путное — землю обильно покрывали всё те же камни. Не удивительно, что ранчо забросили. На его месте сейчас не осталось ничего, кроме недостроенного, а возможно уже разрушенного дома. А так как строение все равно не могло вместить всех участников