Оракул с Уолл-стрит 1 - Алим Онербекович Тыналин

Моррис принес мой сэндвич, массивную конструкцию из тонко нарезанного пастрами, горчицы и маринованных огурцов между двумя ломтями свежего ржаного хлеба.

— Самый лучший пастрами в Нью-Йорке, — с гордостью объявил он. — И, между нами, мистер Стерлинг, — он понизил голос, — если вам нужно что-то покрепче кофе, у меня есть отличное виноградное вино. Домашнее. Полицейские с нашего участка постоянно заходят выпить чаю. — Он подмигнул.

Сухой закон превратил половину ресторанов Нью-Йорка в импровизированные спикизи, где можно было получить алкоголь «из-под полы».

— Только кофе, спасибо, Моррис, — я покачал головой. — Вечер только начинается.

Первый укус сэндвича восхитителен. Мясо таяло во рту, горчица добавляла остроты, а хлеб настолько свежий, что еще сохранял тепло печи.

Я медленно ужинал, наблюдая за посетителями и прислушиваясь к разговорам. Клерки обсуждали новую кинозвезду Клару Боу, «девушку с изюминкой», семья в углу тихо спорила о том, стоит ли отправить дочь учиться в колледж.

— Зачем девушке высшее образование? Она все равно выйдет замуж! — кипятился отец.

— Мы живем в новом веке, Гарольд. Женщины сегодня голосуют и работают в офисах, — возражала мать.

Когда я закончил с ужином, Моррис положил на стол счет, сорок пять центов за суп, сэндвич и кофе. Я оставил доллар, махнув рукой, когда он потянулся за сдачей.

— Благодарю вас, мистер Стерлинг, — сказал Моррис, пряча банкноту в карман фартука. — И берегите себя. На улицах неспокойно. Только недавно в соседнем районе какого-то бедолагу сбила машина. Говорят, водитель даже не остановился.

Я вздрогнул, как от удара. Почему-то эта случайная информация вызвала у меня острое чувство тревоги.

— Знаете подробности?

— Только что рассказывал мой поставщик мяса, — пожал плечами Моррис. — Какой-то бедолага. Мир сходит с ума, мистер Стерлинг. Сплошная спешка и суета.

Я поблагодарил его за ужин и вышел на вечернюю улицу. Свет из окон кафе падал на мокрый от недавнего дождя тротуар, создавая золотистые отражения.

Где-то вдалеке пронзительно свистнул полицейский, залаяла собака. Обычный вечер в Нью-Йорке.

С новыми силами после ужина я направился домой, мысленно готовясь к завтрашнему дню, полному опасностей и возможностей.

Такси медленно проехало мимо, разбрызгивая лужи, и на мгновение мне показалось, что водитель слишком внимательно смотрит в мою сторону. Я насторожился, но это могло быть просто игрой воображения, обостренного недавними событиями.

Я ускорил шаг, инстинктивно держась ближе к стенам зданий, где тени скрывали мою фигуру от случайных глаз.

Придя домой, я первым делом взялся за блокнот. Пора более тщательно проработать план действий.

Не только для выживания во время краха, но и для процветания после него. Я мысленно возвращался к принципам инвестирования, которые в моем времени сделали Уоррена Баффета легендой, хотя здесь, в 1928 году, он был еще маленьким мальчиком в Омахе.

Что бы сделал Баффет на моем месте? Несомненно, он бы сосредоточился на двух параллельных стратегиях.

Первое. Выявление и приобретение долей в компаниях с настоящим «экономическим рвом», устойчивым конкурентным преимуществом, которое позволит им не только пережить Депрессию, но и укрепить свои позиции. Компании с минимальной задолженностью, стабильным денежным потоком и незаменимыми для потребителей продуктами.

Я быстро составил список:

«Coca-Cola — бренд переживет все».

«Gillette — людям всегда нужно бриться».

«American Tobacco — сигареты останутся в потреблении даже в бедности».

«Hershey — недорогие маленькие радости особенно важны в тяжелые времена».

«Procter Gamble — мыло и базовые средства гигиены не перестанут покупать».

Я вспомнил, что Кока-Кола пережила Великую депрессию практически без потерь. Люди могли отказаться от дорогих автомобилей или радиоприемников, но пятицентовая бутылка Coca-Cola оставалась доступным удовольствием даже в самые трудные времена.

Вторая стратегия — накопление значительных резервов наличности и эквивалентов, чтобы воспользоваться уникальной возможностью скупать великолепные предприятия по бросовым ценам, когда паника достигнет пика. Баффет часто повторял: «Будь жадным, когда другие боятся, и бойся, когда другие жадны». Сейчас именно тот момент, когда следовало бояться всеобщей жадности.

Я должен подготовиться к тому, чтобы действовать решительно, когда рынок рухнет и качественные активы будут торговаться за малую долю их реальной стоимости. Тогда как большинство инвесторов будут парализованы страхом, я буду иметь и знания, и резервы, чтобы покупать.

Например, акции General Electric после краха упадут более чем на восемьдесят процентов от пиковых значений, но компания с ее диверсифицированным бизнесом и сильными позициями в растущих отраслях определенно выживет. То же касается ATT с ее фактической монополией на телефонную связь.

Но для реализации этих стратегий требовался надежный запас наличности в защищенной форме. Золото, зарубежные счета, высоколиквидные государственные облигации.

Я сделал еще несколько заметок:

«Увеличить долю физического золота до 30% от активов к июлю 1929».

«Перевести 20% капитала в швейцарские франки через структуру в Женеве».

«Подготовить список приобретений на ноябрь-декабрь 1929 — самые качественные компании в момент максимальной паники»

Размышляя дальше, я понял, что при всей гениальности Баффета, мое положение отличалось от его. Он всегда был честным инвестором, действующим публично и прозрачно. Я же вынужден использовать инсайдерскую информацию и теневые схемы, чтобы защитить свой капитал и позиционирование.

Тем не менее, суть оставалась той же. Найти компании с надежными бизнес-моделями, которые генерируют стабильный денежный поток даже в кризис, понять их внутреннюю стоимость, невзирая на рыночные колебания, и иметь мужество действовать против толпы.

В отличие от спекулянтов, которые гонятся за модными акциями вроде RCA, настоящее богатство создается через владение долями в бизнесах с реальной потребительской ценностью. Я должен помнить об этом принципе даже во время агрессивных маневров с акциями UGI и другими краткосрочными спекуляциями.

Еще одно правило Баффета, которое я не должен был забывать.

Не вкладывать в то, чего не понимаешь. Это означало тщательное изучение каждой компании, ее продуктов, конкурентов, финансового положения. Никаких инвестиций на основе слухов или непроверенных предположений.

Если следовать подходу Баффета, то после краха я должен сосредоточиться на приобретении контрольных пакетов в небольших, но жизнеспособных компаниях с хорошим менеджментом. В отличие от пассивных инвестиций в акции, такой подход дал бы мне прямой контроль над денежными потоками и возможность принимать стратегические решения.

Подумав еще, я сделал пару записей.

Пора активировать несколько контактов из сети Мэддена. Еще надо подготовиться к завтрашней встрече с Элизабет.

Внезапно пронзительный звон телефона разорвал тишину квартиры, заставив меня вздрогнуть. Часы на стене показывали почти одиннадцать вечера. Слишком поздно для обычного звонка.