Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

Я прикинул варианты. Отправить их на дно для меня будет парой пустяков. Но уже это не самооборона против банды «Рыбаков», это хладнокровное убийство двух человек, которые просто выполняют работу. Не самую чистую, но кто я такой, чтобы их судить?

К тому же, в их исчезновении нет никакого смысла. Пусть лучше Долгорукий знает, что я уплыл за пределы города. Может, это даже выманит его на открытое пространство, где можно будет действовать без оглядки на свидетелей.

Главное не дать этим двум типам проследить за мной до самой Синей дыры. Не хватало еще, чтобы они увидели, как я использую магию воды. Или того хуже, доложили об этом Долгорукому. Это значительно усложнит для меня нашу будущую встречу.

Словом, они в этой картине точно лишние. Увидели то, что положено, и с них достаточно.

Нужно оторваться от них, но сделать это так, чтобы выглядело естественно.

Я усмехнулся и положил руку на рычаг управления. Настроенные камни откликнулись мгновенно, их вибрация прошла по корпусу лодки. Толкнул рычаг вперед плавно, но решительно. Лодка рванула как спущенная с привязи гончая. Скорость росла постепенно, нос начал подниматься над водой. Тридцать метров отрыва. Пятьдесят. Сто.

Позади натужно загудел форсированный движетель. Звук был слышен даже на расстоянии, тяжело отдаваясь эхом от берегов. Их модификация жертвовала долговечностью ради мощности. Камни в таком режиме долго не протянут, но скорость дают отменную.

— Гони, гони! — кричал Пашка. — Он уходит! Дядь Семён, жми!

— Да жму я, жму! — огрызнулся старший. — Дальше некуда! Движок сдохнет!

В отличие от них, я идеально чувствовал речное русло. Все его ответвления, заливы и протоки.

Впереди канал делал плавный поворот влево. Берега поросли ивами, ветви склонялись к воде, создавая естественный тоннель. Идеальное место для маневра.

Я сосредоточился, влияя на воду в канале. Ночной туман дело обычное. Никто не удивится.

Туман начал подниматься от поверхности воды. Сначала тонкими струйками, потом все гуще. Белесая дымка поползла по каналу, цепляясь за ветви ив.

За поворотом я резко свернул в боковую протоку. Узкий, заросшую камышом, почти невидимую в темноте. Обычный человек и днем бы не заметил, а уж ночью в тумане и подавно.

Проток вела к старой заводи, где когда-то была лесопилка. От нее остались только сваи, да полусгнившие доски. Зато через заводь можно было выйти обратно в основной канал через пятьсот метров ниже по течению.

Лодка с трудом протискивалась между камышами. Туман за мной превратился в настоящую стену. Белая пелена накрыла воду как одеяло, видимость упала до пары метров.

— Куда он делся⁈ — Пашкин голос был полон паники. — Кристалл потух! Дядь Семён, артефакт не работает!

— Да вижу я! — рявкнул старший. — Сбавь ход, дурак! Врежемся же!

Мотор захлебнулся, перешел на низкие обороты. Слышно было, как их лодка шла почти вслепую, старший ругался сквозь зубы.

— Может, свернул куда? — предположил Пашка.

— В такой туман? Да он сам разобьется!

— Но кристалл же…

— К черту твой кристалл! Поворачивай назад! Доложим военному, что видели направление. На север он шел, к старым протокам. Там нет дальше никакого жилья, так что назад вернётся тем же путём.

— Но военный сказал проследить…

— Военный сказал не потерять, а мы уже потеряли. Нечего в тумане шарить, только лодку угробим. А новую он нам не купит.

Я спокойно плыл вперёд. Камыши шуршали по бортам, иногда приходилось пригибаться под низкими ветвями. Через десять минут лодка вышла в заводь. Старые сваи торчали из воды как гнилые зубы. Ещё один поворот, и я вернулся на большую воду.

«Дядьки ругаются!» — доложила Капля, вынырнув рядом. — «Старый говорит плохие слова! Молодой хочет искать! Старый говорит еще более плохие слова! Ой, какие слова! Капля таких не знала!»

Интересно, как она догадалась, что эти слова плохие? По интонации, видимо.

«Не вздумай запоминать!»

«Капля и не запоминает! Капля хорошая! Только интересно, что значит…»

«Не надо, Капля!»

Отлично, преследователи отстали. Пусть теперь докладывают Долгорукому. Он узнает, что я поплыл на север от города. На обратном пути возможна засада, но к тому времени мои камни будут переполнены энергией.

И я тоже.

* * *

Еще час мой путь пролегал по все более диким местам. Каналы сменились естественными протоками, которые петляли среди камышей.

Цивилизация осталась позади. Потом и протоки закончились. Последний участок пришлось идти по узкой речушке, которая вытекала откуда-то сверху. Лодка с трудом преодолевала мелководье, приходилось отталкиваться веслом от дна. К счастью, вёсла входили в комплект и были внутри.

Наконец деревья расступились, и передо мной открылась Синяя дыра.

Первое, что поражало, это геометрическая правильность. Озеро было настолько круглым, что хотелось найти того маньяка с циркулем, который это начертил. Природа так не работает. Природа любит кривые линии, неровности, асимметрию. А тут идеальная окружность диаметром метров триста.

Невысокие холмы окружали его со всех сторон амфитеатром, поросшие лесом склоны спускались к воде плавными террасами. Но между лесом и водой тянулась полоса чистейшего белого песка. Метров тридцать пляжа, который в лунном свете казался светящимся. Ни травинки, ни кустика на этом песке. Стерильная чистота.

Сама вода была темно-синей даже ночью. Не черной, как обычно бывает в темноте, а именно синей. Глубокой, насыщенной синевой, от которой возникало ощущение бездонной глубины. Будто смотришь не в озеро, а в разлом, ведущий к центру земли. Или в око древнего существа, которое смотрит на тебя из бездны.

Красиво. Даже для меня, видевшего в прошлой жизни немало чудес, это место впечатляло. Но я знал его историю, читал в библиотечных архивах старые газеты.

Когда-то здесь добывали особый песок. Белый, чистый, без единой примеси. Идеальный для изготовления оптического стекла. Копали все глубже и глубже, пока не дошли до подземных вод. Карьер затопило за одну ночь. Вода поднялась на сотню метров, поглотив технику, постройки, может быть, и людей, которые не успели убежать.

Но добычу не прекратили. Песок был слишком ценным. Стали нырять, доставать его со дна специальными черпаками. Платили тройную цену, рабочие соглашались. Деньги перевешивали страх.

Потом начали гибнуть люди. Сначала один-два в месяц. Списывали на несчастные случаи, неосторожность, судороги под водой. Потом каждую неделю. Потом каждый день. Опытные ныряльщики, которые могли задержать дыхание на пять минут, не всплывали. Или всплывали мертвыми, без следов борьбы, просто утонувшие. С выражением ужаса на лицах.

Добычу свернули. Место забросили на десять лет. Потом какой-то предприимчивый купец решил устроить здесь курорт. Чистый песок, прозрачная вода, уединенность, романтические легенды. Построил