Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

«Данила смотрит на тетю!» — Капля булькнула обвиняюще. — «Долго смотрит!»

«Оцениваю ситуацию».

«Оцениваешь платье! Красное! Блестящее! Капля видит!»

Я толкнул рычаг и подплыл ближе. Борт чуть стукнулся о пристань.

Женщина вздрогнула, обернулась. В глазах мелькнула надежда, потом разочарование. Оценила мой костюм, лодку, общий вид. Не тот уровень дохода, к которому она привыкла.

— Вас подвезти, мадам? — спросил я невозмутимо.

Она прищурилась, разглядывая меня с ног до головы. Медленно, оценивающе. Не как женщина смотрит на мужчину, а как торговец на товар сомнительного качества.

— Вы решили посмеяться? — голос оказался не грубым, как я ожидал после ее криков в банке. Низкий, бархатный, с легкой хрипотцой. Голос, созданный для шепота в темноте и обещаний, которые не собираешься выполнять.

— Отнюдь. Просто вижу даму в затруднительном положении. Воспитание не позволяет пройти мимо.

Она усмехнулась. Не улыбнулась, а именно усмехнулась, одним уголком губ.

— Воспитание? В наше время? Вы либо святой, либо дурак.

— Возможно, и то, и другое. Так вам нужна помощь или нет?

Пауза. Она явно взвешивала варианты. Гордость против практичности. Практичность победила.

— Мне нужно на Соборную площадь.

— Прошу, — я подал ей руку, помогая сесть в лодку.

Ладонь у нее была мягкая, ухоженная, но с той особой цепкостью, которая выдает железную хватку под бархатной перчаткой. Села грациозно, несмотря на узкую юбку. Профессиональная грация, годы практики входа и выхода из экипажей. Хотя не удивлюсь, если раньше она профессионально танцевала или занималась гимнастикой. Женщина с многочисленными талантами.

Я отчалил. Первые минуты мы плыли молча. Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом, видимо, решила, что молчание слишком неловкое.

— Я рассчитывала получить деньги в банке. Небольшую сумму. Но произошла… нелепая ошибка.

— Бывает, — кивнул я нейтрально, направляя лодку в обход грузовой баржи.

— Вы видели? — в голосе появилась нотка смущения. Наигранного, конечно.

— Трудно было не заметить.

Она вздохнула. Глубоко, так что корсет жалобно скрипнул.

— Должно быть, вы думаете, что я… — пауза, подбор слов, — что я одна из тех женщин, которые живут за счет мужской… щедрости.

— Я стараюсь не думать о людях плохо без причины.

Она повернулась ко мне, и я почувствовал, как включается ее магия. Не настоящая магия, конечно. Женская. Взгляд из-под ресниц, легкий наклон головы, улыбка, заинтересованная, но не навязчивая.

— Вы не местный? — спросила она, и голос стал мягче. — Акцент… необычный? Столичный?

— Приехал недавно. Пытаюсь освоиться.

— О, это непросто! — она оживилась, повернулась ко мне. — Наш город полон условностей и неписаных правил. Кто с кем знаком, кто кому родня, кто с кем в ссоре… Вам нужен проводник. Кто-то, кто знает всех и вся. Кто может открыть нужные двери.

— И вы, разумеется, могли бы стать таким проводником?

— А почему нет? — почти искренне удивилась она. — Я знаю всех. От губернатора до последнего лавочника. Знаю, кто что любит, кто чего боится, у кого какие слабости. Такая информация дорогого стоит.

Внутренне я улыбался. Работает быстро и профессионально. От растерянной жертвы обстоятельств до делового предложения прошло всего пять минут. Браво.

— Мне нужен не проводник, — сказал я, огибая пришвартованную яхту. — Мне нужен источник информации.

— Информации? — она приподняла идеально выщипанную бровь. — О чём же?

— О Валентине Лазурине.

Лицо ее скривилось, словно она разжевала что-то горькое.

— Фи, этот скряга! Самый скучный человек в городе! Зачем вам информация о нем?

— Деловой интерес.

— Деловой? — она прищурилась. — Вы хотите иметь с ним дело? Не советую. Он выжмет из вас все соки и еще заставит благодарить.

— Тем более мне нужна информация. Предупрежден — значит вооружен.

Я достал из внутреннего кармана сто рублей. Новенькие хрустящие купюры. Протянул ей.

— Аванс.

Она посмотрела на деньги с таким видом, словно я предложил ей горсть медяков.

— Сто рублей? Вы шутите? Знаете, какие суммы мне обычно предлагают? А вы…

— Знаю. Но у меня деньги есть, а у них, судя по всему, кончились. Синица в руках лучше журавля в небе. К тому же, минуту назад вам нечем было заплатить за лодку.

Удар попал в цель. Она взяла деньги, спрятала в ридикюль. Потом посмотрела на меня с новым интересом. Не женщины к мужчине, а бизнесмена к бизнесмену.

— А если я пойду с этой информацией к самому Лазурину? — спросила она. — Скажу, что кто-то собирает о нем сведения? Он может заплатить больше.

— Можете попробовать. Но вы же сами сказали, что он скряга. Не заплатит. А я плачу сейчас. И буду платить потом.

— Сколько?

Тон стал чисто деловым. Никакого кокетства, никаких улыбок.

— Зависит от ценности информации. Если узнаю, что он ест на завтрак, будет одна цена. Если то, с кем он спит — другая. А если, скажем, выяснится, что он спит с дочкой губернатора, тогда это будет стоить очень дорого.

Она рассмеялась. Искренне, от души.

— У губернатора нет дочек! Только три сына! И все женаты!

— Вот за такую новость заплачу еще дороже, — улыбнулся я.

Она расхохоталась так заразительно, что даже суровый грузчик на проплывающей мимо барже улыбнулся.

— Вы забавный, — сказала она, успокоившись. — Не похожи на обычных… моих знакомых. Они все такие серьезные, важные. А вы шутите.

— Жизнь слишком коротка, чтобы быть серьезным постоянно.

Причалили у Соборной площади. Помог ей выйти. Она задержала мою руку на секунду дольше необходимого. Отработанный жест, создающий иллюзию близости. Даже установив деловые отношения, она играла с полной отдачей.

— Кстати, — сказал я, когда она уже стояла на причале. — Где здесь приличные магазины? Нужно обновить гардероб.

Она окинула меня оценивающим взглядом. От ботинок до пиджака, медленно, внимательно.

— Насколько приличные? Есть дорогие, есть очень дорогие, есть безумно дорогие.

— Настолько, чтобы такие как вы не сомневались в моей платежеспособности.

Улыбка стала хищной.

— «Мертенс и сыновья» на Набережной. Добротно, солидно, скучно. «Большой Пассаж» на Садовой — модно, ярко, втридорога. Но если хотите произвести настоящее впечатление… — она сделала театральную паузу, — «Егоров и Вальц» на Дворцовой. Там шьют костюмы по тридцать тысяч. Там одеваются те, у кого деньги не кончаются никогда.

— Благодарю за консультацию.

— Меня зовут Аглая, — сказала она, отходя от причала. — Аглая Степанова. У вас есть чарофон?

Я вытащил свой аппарат. Она достала из ридикюля свой, что-то с рубинами и золотом, стоимостью как чугунный мост. Поднесла его и оба аппарата тихо «булькнули», устанавливая связь.

Звук настолько понравился Капле, что она принялась повторять его на все лады.

— Я позвоню, как только что-то появится, — сообщила Аглая. — Мне можете звонить в любое время. Я почти никогда не отвечаю сразу, но