И в темноте увидеть свет - Сергей Александрович Самохин

– 

Оставь. – Лаццо уже не говорит, а хрипит. – Поймал пулю уже под конец боя, не повезло. Хотя как сказать – миной того мутанта привалило здорово, мы тут с ним всю ночь лежали, друг на друга молча смотрели. Я все гадал, выберется он раньше, чем я кровью истеку, или нет. А как вы начали входить, он рванулся, и выбрался, я даже не знаю как. А со мной все ясно, отвоевался. Что в городе?

– 

Непонятно. В городе бандиты и мутанты с зараженными. Что с Центром я не знаю. – Грюнер не делал с раной Лаццо ничего. Да и сделать он ничего не мог уже, наверное.

– 

Не верю, что они Центр заняли. Не верю. Пробивайтесь туда. Хотя, вы и сами знаете, что делать.

– 

Побереги силы, мы тебя с собой берем. – Грюнер осматривался в поисках того, на что можно было бы положить Лаццо.

– 

Это вряд ли. – криво усмехнулся Лаццо. – Андрей, я хотел тебе сказать… Извини. Это был прямой приказ, и я счел его выполнение правильной задачей. Наверное, ты на моем месте поступил бы так же. Извини.

– 

Ты о чем? – не понял я.

– 

О том взрыве. Тебя и Луиджи. Я был в курсе операции по вашему захвату.

– 

И ты не сказал, что меня хотят грохнуть? – я не знал, что мне еще сказать. Глупо получается, к Лаццо я все же хорошо относился, хотя и понимал уже, что он знает больше, чем говорит.

– 

Тебя не должны было убивать! – он от волнения даже попытался приподняться, но не смог. – Шмидт поручил это идиотам. А идиоты запаниковали, когда к вам рванули зараженные, и все подорвали. Тебя должны были взять живым. Осторожно и тихо. В тот день Шмидта не было в городе, пока с ним связались, пока разобрались – ты уже уехал.

– 

Мда. Доктор Шмидт? – задал я еще один глупый вопрос. Я просто чемпион по глупым вопросам сегодня. А что еще сказать?

– 

Да. Он. Извини, еще раз. Я не знал, что все так обернется.

– 

Погоди… А та засада на нас, когда мы ученого везли в Центр?

– 

Об этом никто ничего не знал. Шмидт точно нет. Это была секретная операция, без сюрпризов. Думаю, что бандиты как-то о ней узнали.

– 

Я понял. Да… Тут уже ничего не изменишь. Я зла на тебя не держу. – совершенно искренне сказал я.

– 

Вы наговорились? – подал голос Грюнер. – Нам идти надо, и быстро. На выстрелы сейчас сюда соберутся гости.

– 

А что с ним делаем? Как мы его с собой возьмем? – я посмотрел на Грюнера, потом на Марко. Они оба просто стояли рядом, слушали нас.

– 

Уже ничего. Никак. Он уже умер.

Я резко обернулся к Лаццо, и увидел, что он лежит точно также, как лежал – рукой прикрывая рану, второй рукой сжимая пистолет. И глаза также смотрят на меня. Точнее, уже не совсем на меня, а куда-то мимо меня. Да и не смотрят уже.

Из здания выбрались через парадный ход. Тот самый раненый в руку боец взялся обезвредить мину, и сделал это ловко и быстро, несмотря на то, что орудовал только левой рукой. С виду выглядело просто, но я бы ни за что сам бы не повторил. Тяжелораненого из группы Марко вынесли на матрасе, на котором он лежал. Дальше план был прост и не элегантен – мы грузимся в мою машину, и едем в сторону Центра. Точнее, грузить собирались только раненого на заднее сидение, за руль садился Марко, рядом с ним его боец, который должен был прикрывать его своей здоровой левой рукой. Мы с Грюнером должны были идти пешком впереди, вроде головного дозора. Мне Марко отдал свой автомат и два магазина к нему, но счастливее он меня не сделал – идти пешком по улицам, на которых бандиты и зараженные с мутантами, мне совсем не хотелось.

Пока разминировали вход, Марко кратко рассказал, что творилось у них. Как только он подъехал к жандармерии, так тут и началось. Сперва появился один мутант, которого убили быстро. Потом то тут то там начали мелькать зараженные, началась паника на улице. Марко пытался сперва организовать какой-то порядок, но быстро понял, что им на улице не справиться, мутанты появлялись снова, причем некоторые научились не нападать сразу, а уходить с линии огня, прятаться, обходить с флангов и с тыла. Один его боец погиб, потом еще один, несколько жандармов тоже попали под замесы, и Марко с Лаццо вместе приняли решение отходить в здание жандармерии, закрепляться там. Скоро появились бандиты, и если первых боевиков просто перестреляли из окон, то остальные быстро смекнули, где противник, и устроили попытку штурма. Первую попытку тоже отбили, правда двое бойцов Марко получили свои ранения. Во время второй попытки и минного обстрела Марко лишился своего уха с помощью залетевшего в окно осколка. Уцелевшие в здании начали отступать к лестнице, на которой продолжали воевать то с боевиками, то с зараженными. И при этом тащили за собой еще двух раненых – одного из группы Марко, второго из Жандармерии, он умер уже наверху. Я во время рассказа Марко пытался прикинуть, как тут было, и мне становилось не по себе.

По словам самого Марко, у них небыло даже минуты на перевязку – он сам обливался кровью, раненые орали, атаки соперника шли одна за другой. Повезло только в нескольких вещах: зараженным было в общем-то все равно, на кого нападать, и бандиты видимо из-за этого никак не могли спокойно организовать штурм. Если бы собрались, накрыли бы всех, бесспорно – и по количеству и по вооружению преимущество было у противника. Однако, на лестнице Марко и Лаццо с еще двумя жандармами разделились, отбиваясь от зараженных снизу и от мутантов сверху. Потом прилетела мина, обрушив часть крыши, и осадив боевиков назад. Марко забрался в ту самую комнату, и попытался заняться ранеными. Что стало c Лаццо, он не знал, разумеется. Сверху доносился шум, и выстрелы, потом тоже все стихло. Ну а дальше Марко просто выжидал, вслушиваясь в затихающий бой на улице и пытаясь понять, кто побеждает. А потом через какое-то время на связь вышли мы.

Сейчас мы стояли у выхода из здания, готовые идти. Раненого тащить на матрасе было жутко неудобно, но до машины недалеко.