Темна вода во облацех - Александр Федорович Тебеньков

Он неспешно, даже как-то лениво отодвинул стул и поднялся. Но не успел сделать и полшага, как справа и слева вдруг оказались те спортивного вида парни, что все это время оставались у двери. Баринов даже удивился — как незаметно и бесшумно им удалось продвинуться, считай, через весь огромный кабинет. Краем глаза он уловил, что Захаров слегка кивнул, и в следующий миг на запястьях щелкнул холодный металл, на голове очутился плотный светонепроницаемый мешок, а кисти рук оказались обмотанными чем-то вроде ткани.

— Ввиду ваших неординарных способностей, Павел Филиппович, я вынужден принять и неординарные меры, — прозвучал голос Захарова. — Вы задержаны при попытке покушения на жизнь представителя силовых структур и дальше разбираться с вами будут другие инстанции.

Видимо, он сделал своим людям какой-то знак, потому что Баринова тут же крепко взяли под локти, развернули и повели, как он понял, к выходу. Но сделать пришлось лишь пять-шесть шагов, в полной тишине за спиной раздалось негромкое: «Отставить!»

Хватка ослабла и исчезла, Баринов остановился.

Мешок с головы потянули вверх, и он увидел перед собой Арзыбова. Кусок ткани и блестящие никелированные наручники аккуратно снял Леонид, его заместитель. Давешние двое с растерянными лицами стояли по обе стороны чуть поодаль.

— Павел Филиппович! — окликнул его тот же голос. — Будьте добры, займите свое место.

Пока шел назад, на Захарова, да и на остальных, Баринов старался не смотреть. Однако, усаживаясь, невольно поднял глаза на Банника. Тот невозмутимо сидел, уложив руки на стол, но, поймав его взгляд, вдруг слегка дернул левым веком, словно подмигнул. И в глазах промелькнуло что-то вроде веселой искорки.

Как и полагал Баринов, в ситуацию вмешался тот пожилой сухощавый незнакомец.

— Итак, на этом первую часть нашего совещания считаю закрытой. — Он говорил спокойно, негромко, даже как бы скучающе. — Юрий Егорович может быть свободен, а мы перейдем к следующим вопросам.

Баринов упорно смотрел в стол, лишь боковым зрением уловил, как Захаров рывком поднялся из-за стола и быстрым шагом направился к выходу. И на слух воспринял, как он и его два сотрудника вышли из кабинета, как Арзыбов и Леонид снова скрылись за дверью комнаты отдыха.

Незнакомец поднялся, пересел в начальственное кресло во главе. Сухо откашлялся в кулак.

— Итак, продолжим. Прежде всего, я уважаю вашу гражданскую позицию, Павел Филиппович, однако призываю вас быть сдержаннее... Теперь к делу. Значит, так. Пока не определился новый куратор, Николай Осипович, пожалуйста, контактируйте с моим помощником. Завтра он с вами свяжется. Работайте спокойно, без нервотрепки, все условия для этого у вас есть. Ждем результат, остальное неважно.

— Демонстрацию проведем через две-три недели, Михаил Максимович, как договаривались. Подготовку начнем сегодня же.

— Только, пожалуйста, без спешки. У нас иногда водится — подгадать к определенной дате. Поспешать, как известно, нужно медленно. Однако и не затягивайте. — Он выдержал паузу, обвел всех внимательным взглядом. — Ну вот, пожалуй, все. Продолжайте, Николай Осипович. А нам пора. — Встал и, слегка возвысив голос, сказал, обращаясь теперь уже ко всем присутствующим: — До свидания, товарищи, всем — удачи и успехов!

Но, проходя к выходу, он остановился за спиной Баринова, негромко спросил в затылок:

— Вы что-то хотели сказать, Павел Филиппович?

Иметь собеседника за спиной не только неприлично, но и неудобно. Баринов встал, отодвинув стул, повернулся.

Начальник, а он был наверняка из больших начальников, стоял спокойно, смотрел рассеяно, расслабленно, почти дружелюбно.

Нисколько не обеспокоившись неуместностью затягивающейся паузы, Баринов постарался собраться для одного короткого, резкого, для стороннего неподготовленного наблюдателя практически невидимого, ментального посыла — типа «Кто такой? Чего от тебя ждать?»

Собрался и — выплеснул, вложив на всякий случай всю доступную для экспромта, собранную наспех энергию.

И — осекся, внутренне смешался.

Потому что наткнулся на такой же силы ответный, парирующий посыл. Действие равно противодействию. Как клинком на клинок, гардой на гарду. Даже удивительно, что в тишине кабинета не прозвучал характерный тупой холодный звук закаленной стали. В фехтовании бывает иногда, сделаешь вроде бы неожиданный выпад, который по задумке должен поставить точку, а его легко и коротко парируют. И дай бог, чтобы не последовал укол навстречу! Потому что от него ты чаще всего уклониться не сможешь.

В следующий момент они заглянули друг другу в глаза, и Баринов явственно различил в направленном взгляде снисходительное сочувствие: эх, парень, с кем собрался меряться?..

Скорее всего, инцидент прошел для присутствующих незаметно. Ну, пожалуй, кроме Банника. Значит, слава богу, лица не потерял. Хоть и отступил.

Как ни в чем не бывало, Баринов сказал спокойно, без вызова, словно продолжая разговор:

— Мне нужен Иван Сивохо.

Собеседник согласно кивнул, бросил через плечо сопровождавшему амбалу:

— Распорядитесь, Семен Аркадьевич, — и неспешной походкой направился из кабинета.

Ну что ж, все идет по классической схеме. Просто наступил следующий этап, когда поводок — покороче, миска — подальше. Все остальное — без изменений.

2

— Кто это был?

— А ты не понял? Не узнал? — усмехнулся Банник. — Зампредсовмина, наш царь, бог и высшее начальство. Выше еще не придумали.

— А-а, вот оно что! — иронически протянул Баринов. — Да и как узнать: у тебя своя компания, у меня своя. С его портретом на Первое мая мы не ходим. Тогда следующий вопрос — что это было?

— Ситуация назрела, требовался только повод, — пожал плечами Банник. — Небольшой внутриведомственный переворот, так сказать, революция сверху. Готовился давно и тщательно. Наш Мишаня не чужд броских эффектов, как полагаешь?

Баринов брезгливо поморщился.

— Цирк, клоунада. Спровоцировали меня, чтобы я спровоцировал Захарова, а дальше — как привыкли. Методы не меняются.

— Ну, ну! — примиряюще проговорил Банник. — Не судите строго, да не судимы будете. Зато все акценты расставлены... Кстати, Ивана доставят завтра к вечеру. Но я бы на него надежд не возлагал.

— Что, так безнадежно?

Банник кивнул.

— К сожалению. Эти дуболомы решили, что он симулирует, ну и применили не слишком слабые средства. Его место теперь в психлечебнице — пожизненно. Сам увидишь.

— А что с Захаровым? Уволят?

Банник чуть ли не замахал руками.

— Что ты, что ты! Кто ж разбрасывается такими кадрами? Ну, прокололся, не потянул — и что? Перебросят на другой участок работы, он же в «обойме».

— Понятно. Словом, «хозяин» сменился. — Он усмехнулся и озвучил то, о чем подумал полчаса назад: — Значит, цепочка