Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

своих мест и принялись ее успокаивать. Я же, воспользовавшись ситуацией, помог супруге Сталина освободиться от медицинской одежды и, накинув этот же халат себе на плечи, хоть он и был, конечно, мне мал, решительно двинулся в палату. Дежурный врач попытался преградить мне дорогу на пороге палаты, он хотел, судя по выражению лица, сказать что-то гневное. Но осекся, узнав меня. Это оказался знакомый мне Лев Григорьевич Левин. И он просто отошел в сторону, пробормотав:

— Только, пожалуйста, недолго. Пациенту требуется полный покой.

Сталин, накрытый белой простыней, возлежал на койке в полусидячем положении. Шея его фиксировалась специальным каркасом, а забинтованная голова покоилась не на подушке, а на дугообразном подголовнике. Мне казалось, что поза его крайне неудобная, но врачам, сделавшим пациенту сложные операции, разумеется, было виднее, как лучше располагать простреленную шею и голову с пулей, застрявшей внутри. На стойке висела примитивная инфузионная система, то есть по-простому капельница старинного вида. Она представляла собой большой перевернутый флакон с резиновыми трубками, чередующимися со стеклянными вставками, с регулировочным краником посередине и со здоровенной иглой, воткнутой в вену левой руки. Этот эффективный метод введения лекарств в организм придумали накануне Первой мировой войны иностранцы, но специалисты Кремлевской клиники старались применять все самые передовые методы лечения, которые еще долго не будут массовыми в Советском Союзе.

Лицо вождя имело землистый оттенок. Неподстриженные усы топорщились. Глаза ввалились, но были открыты, хотя смотрели только на потолок. Когда я встал рядом с койкой и окликнул Иосифа Виссарионовича по имени-отчеству, поздоровавшись, генсек даже не перевел взгляд в мою сторону. Он был жив, но лежал настолько неподвижно, словно живой труп. Казалось, что он, действительно, находился на пороге смерти, дышал с трудом, как-то неровно и хрипло. А из уголка чуть приоткрытого рта на марлевый тампон стекала слюна.

Задача мне, как целителю, представлялась весьма нелегкой. Я сам находился не в лучшей физической форме, потому что устал после непрерывного стресса последних суток и тяжелой дороги. Но, поскольку всю дорогу я морально готовил себя к этому моменту, то все-таки решился попробовать облегчить состояние Сталина. Глубоко вдохнув больничный воздух, пропахший лекарствами, я попытался зачерпнуть вместе с ним всю энергию из окружающего пространства, втянув ее в себя из всех доступных источников. И у меня получилось настолько эффективно, что на секунду даже померк желтоватый электрический свет «лампочек Ильича», освещающих палату дополнительно хмурым зимним утром. А люди, окружающие меня, тоже почувствовали нечто необычное.

— Это что, землетрясение? Почему меня сейчас покачнуло? — испугался Молотов, вошедший в палату следом за мной.

— Не знаю. Но у меня тоже внезапно голова закружилась, — вторил ему Ворошилов, вставший рядом.

Дежурный врач Левин и его немолодая медсестра в этот момент как-то странно переглянулись. Я же продолжал свое дело. Вновь почувствовав в себе достаточную целительскую силу, я взял Сталина за правую руку, погнав биоэнергетическую волну из своего организма в его организм.

Глава 28

Ощущение у меня возникло странноватое, словно бы вся та энергия, которую я подкачиваю, не наполняет сосуд с нужной скоростью, а уходит куда-то сквозь прорехи. Как будто пытаешься наполнять дырявую бочку. А дырки, конечно, имелись. И еще какие! Каждая из пуль оставила после себя в теле Сталина серьезные раневые каналы. Хоть врачи и попытались нейтрализовать пагубное воздействие, сшив ткани во время операций, все равно каждое место попадания до сих пор представляло собой серьезную энергетическую дыру, куда, разумеется, устремилась инфекция. И сейчас моя биоэнергетическая подпитка активизировала в организме генсека естественные защитные барьеры.

Со стороны все это выглядело, наверное, очень глупо. Словно бы я пытаюсь здороваться с парализованным человеком за руку. Но, по большому счету, мне в тот момент было наплевать на мнение окружающих. Мне нужен был хоть какой-то видимый результат моих действий. И потому я не отступал до тех пор, пока не заметил, что Сталин перевел взгляд и теперь смотрит прямо на меня.

Еще через пару секунд взгляд его сделался вполне осмысленным. А в следующий момент генсек начал говорить. Голос его звучал тихо, но разборчиво. И, видя плоды своих усилий, я продолжал энергетическую подкачку с еще большим энтузиазмом. А Сталин говорил вещи совершенно неожиданные, но весьма меня заинтересовавшие:

— Поверьте, я не желал устранять вас, товарищ Менжинский. Вы показались мне человеком решительным. Я порадовался, что вы преодолели свою болезнь и закрыли троцкистов в Горках. Да и ваши лечебные сеансы моей левой руке помогали. И поначалу, действительно, я собирался вас повысить, введя в политбюро. Но тут вашу тихую ликвидацию в Сибири придумал и предложил мне Роберт Эйхе. Когда мы в центральном аппарате партии решили заменить всю верхушку ОГПУ после смерти Ягоды, то Москвин из ЦК подсказал кандидатуру Ежова не случайно. Были у нас собраны материалы на ИНО и Коминтерн. Ежов эти материалы готовил. Вот потому через Ежова мы и решили организовать атаку против Трилиссера, дождавшись, когда вы отъедите подальше, чтобы избежать лишнего шума. Давно ходили слухи по поводу незаконной деятельности ИНО, а фактов не было. Вот Ежов эти факты и собрал по крохам. Выяснилось, что Трилиссер в своих международных связях ради получения разведывательной информации использует преступные группы на местах в разных странах. Особенно тесные отношения у ИНО сложились с итальянской «Коза нострой». Но те ничего не делают бесплатно. И он с ними в доле. Вместе с этими бандитами начальник ИНО проворачивает через своих сотрудников схемы контрабанды. Они ввозят и вывозят нелегальные товары, используя дипломатический багаж, который не досматривается. А нелегально ввезенное реализуется через нэпманов. Чему Ежов нашел доказательства. Вскрылись аферы на десятки миллионов. К тому же, у Трилиссера есть своя личная засекреченная группа бывших террористов, которая, если смотреть по документам, неизвестно чем занимается. Теперь уже понятно, что в этой особой группе собрались тайные исполнители убийств, которых используют троцкисты для мести. Это же один из них стрелял в меня. Блюмкин. Я узнал его в последний момент. Там, в коридоре… А еще ИНО тесно завязан с Коминтерном. В той организации тоже нарушений не меньше, а троцкистов еще больше…

Потратив силы на разговор, генсек закрыл глаза и затих, похоже, заснул. Удивительно, но мое энергетическое «вливание» подействовало на этот раз на Сталина весьма неожиданным образом. Не только как лечебная мера, но и вроде «сыворотки правды», применяемой специальными службами для того, чтобы разговорить «объект». И подобный полезный эффект биоэнергетического воздействия мне, разумеется, следовало запомнить, чтобы применять в дальнейшем.

Вот