Зачарованная река - Ребекка Росс

случилось в ближайшие дни, я с тобой, – прошептал он. – Если ты захочешь отправиться на Большую землю, я отвезу тебя туда. Если решишь остаться на Востоке, я поступлю так же. А если захочешь отправиться на Запад, то позволь мне быть рядом.

Адайра едва могла дышать, не то что заговорить. Она кивнула, и Джек поцеловал ее ладонь, в холодный шрам от клинка истины. Он замедлил темп, словно хотел насладиться каждым мгновением их единения. Его взгляд задержался на ней, когда он вошел в новый ритм – песню, в которой они оба могли раствориться, и Адайре показалось, что он извлекает музыку из самой ее души.

Свечи догорели, превратившись в кусочки воска; в камине потрескивали голубоватые угольки. Вскоре остались только созвездия, луна и легкий ветерок – крылья западного духа. Адайра и Джек, полностью поглощенные друг другом, счастливо заснули, укутавшись в простыни.

27

Фрей снилась река. Девочка стояла в ней, не зная, плыть ли вниз по течению или идти вверх против потока, чтобы вернуться домой. Вдалеке она увидела Морэя, направляющегося к ней.

– Пойдем со мной, Фрейда, – сказал он, и ее сердце заколотилось от страха.

Она повернулась, чтобы бежать, но вода замедляла ее движения, девочка поняла, что Брекканец вот-вот ее догонит.

– Фрейда, – прорычал он.

Она боялась оглянуться. Однако его голос изменился, и когда он снова заговорил, то прозвучал странно. Девочка поняла, что сон рассеивается.

– Фрей? Фрей, проснись.

Девочка вздрогнула и, открыв глаза, увидела склонившуюся над ней Мирин. Было темно, и на мгновение Фрей растерялась. Но затем она услышала шум за окном: лязг мечей, крики и стоны, ржание лошадей, стук копыт. Звуки боли и ярости.

– Мама? – прошептала девочка, и от ужаса у нее по спине пробежал холодок. – Мама!

– Тсс. – Мирин погладила Фрей по волосам. – Помнишь правила?

Она потянула дочь за руку и подняла с кровати. Мама оставила на скамье зачарованную шаль для Фрей, а ее меч уже был пристегнут к талии, словно она была готова к этой ночи.

Фрей ждала, пока Мирин завязывала шаль ей на груди, чтобы защитить сердце.

Не говоря ни слова, мама отвела ее в гостиную, в угол у очага, где мерцал огонь. Фрей села первой, а затем Мирин обнажила свой меч и села перед ней как щит.

«Это просто сон», – подумала девочка, прижимаясь к спине матери, но через ее плечо она смутно различала комнату, тени и отблески огня. Звуки боя становились все громче, ближе, и Фрей начала плакать.

– Здесь мы в безопасности, – успокаивала мать, но голос ее был хриплым, и в нем были различимы нотки страха. – Не плачь, моя дорогая. Мы сильные, мы храбрые. Скоро все это закончится.

Фрей хотелось ей верить. Но ее мысли гудели, как улей, и все, о чем она могла думать, было: «Это всего лишь сон. Проснись! Просыпайся…»

Задняя дверь распахнулась.

Брекканские воины хлынули в дом как поток, их пледы были цвета предрассветного неба. Фрей прижалась к Мирин, глядя, как они обыскивают дом. Брекканы заметили женщину в углу с мечом в руках, но не стали приближаться к ним.

Девочка узнала Торина, вошедшего в дом; по лицу капитана текла кровь. Один из Брекканов держал у его горла кинжал.

«Это плохо, очень плохо», – подумала Фрей и, всхлипнув, зарылась лицом в волосы Мирин.

В доме внезапно стало тихо; все замерли, словно скованные льдом. Девочка подняла голову, чтобы посмотреть, что вызвало это странное благоговение.

В комнате стоял высокий мужчина. Он был одет как и другие Брекканы, но в нем было что-то особенное. Его лицо было мягче, добрее, а волосы были рыжими, как огонь или как медь. В точности как у нее самой, вдруг поняла Фрей, хватаясь за кончик своей косы. Его руки были связаны за спиной, и девочка задумалась, что же он такого сделал, чтобы стать пленником среди своих.

Мужчина смотрел на Мирин с мукой в глазах.

Фрей услышала, как у матери перехватило дыхание. Меч с лязгом выпал из ее рук, и девочка потянула Мирин за сорочку, считая, что ей не следовало ронять оружие.

– Мама! – дрожащим голосом позвала Фрей.

Но она чувствовала, что ее мать была где-то далеко, когда смотрела на Бреккана, а тот смотрел на нее в ответ.

– Мирин,– произнес мужчина. Ее имя прозвучало так нежно, словно он произносил его много раз, шепотом, как молитву.– Мирин.

Фрей была поражена. Ее мать знала этого Бреккана?

Девочка почувствовала, как его взгляд переместился на нее, и не смогла сопротивляться притяжению. В свете костра он выглядел иначе, но она узнала его и ахнула.

Это был он – тот незнакомец, которого она видела на заднем дворе несколько недель назад, мужчина, который приезжал в их сад на своем коне и смотрел на их домик при свете звезд.

Глядя на Фрей, он заплакал. Из его груди вырвались глухие, надломленные звуки. Из-за них у девочки снова навернулись слезы, словно кто-то ударил ее.

– Ты увидел их обеих, – сказал Бреккан со шрамом на лице, обращаясь к рыжеволосому мужчине, – как мы и договаривались. Легенды запомнят тебя не Хранителем, не человеком доблести и силы, а глупцом и предателем своего клана, Найл Бреккан, нарушитель клятвы. – Он жестом указал на мужчин, собравшихся вокруг него. – Теперь уведите его и заприте в крепости.

Трое воинов окружили плачущего мужчину. Они потащили его прочь, и прежде, чем Фрей успела вытереть слезы, он исчез, словно его никогда и не было.

Мирин вздрогнула, словно хотела последовать за ним. Она подалась вперед, вытянув руки. Ее дыхание стало учащенным и поверхностным. Девочку охватил ужас; она вцепилась в мамину руку, удерживая ее.

Бреккан со шрамом начал расхаживать по комнате. Он изучил ткацкий станок Мирин, проведя по нему грязными пальцами. Осмотрел высохший венок из полевых цветов, висящий у очага. Затем его взгляд остановился на Мирин и Фрей, и он улыбнулся.

– Этот дом прекрасно подойдет для обмена. Ветра здесь дуют так же, как и на Западе, не так ли? Скажите капитану, чтобы вызвал Кору. Или мне пока называть ее Адайрой?

Торина подняли на ноги и потащили через парадную дверь в сад.

Фрей съежилась в углу, крепко прижимаясь к Мирин и плача. Она была напугана, пока не вспомнила об Адайре и не вытерла слезы. Вчера она слышала историю подлого Бреккана, привязанного к стулу. Она слышала каждое слово, хотя и не до конца могла понять, о чем идет речь. Но одно она знала наверняка, и