"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

с тоской и страхом взирает вперёд. Столько чувств и эмоций я пережил за эту минуту, столько мыслей успело родиться и умереть в мучительном ожидании чего-то страшного. Призраки называют этот маленький чип в наших запястьях рабскими кандалами, ошейниками, за которые нас водят всю жизнь. Но некоторым рабам их путы дают иллюзию свободы. Их жизнь проста и понятна, они живут по давно придуманным законам, и сами словно программы, неживые, каждый день выполняют однообразную, тяжёлую и рутинную работу, при этом смертельно боятся покинуть этот вечный плен собственного разума. Иллюзия свободы и состоит в том, что ничего не нужно решать, только идти по хорошо изведанным тропкам, безропотно и покорно. Мы все освобождены от самой жизни, от принятия собственных решений, и это понимаешь в тот момент, когда нам дают настоящую, а не мнимую свободу, когда мы выходим за рамки будней и своей программы, когда нужно решать самому, что делать. Я понял это, когда неведомая сила перерубила поводок и оставила меня наедине с самим собой и моими собственными мыслями.

– Проклятье! – раздался возмущённый голос напарницы.

Я поймал её образ в луче света и увидел растерянное и обозлённое лицо, сочетающее в себе целую дюжину эмоций, от ненависти до испуга. Кира повторяла тот же курьёзный танец в темноте, раз за разом расчерчивая пальцами невидимые линии.

– Как такое возможно? – продолжала Кира свою измождённую тираду. – Моя Консоль тоже отказала… всё, пора выбираться отсюда! А ну-ка в сторону, – скомандовала мне напарница и с криком ринулась на дверь.

Я успел отскочить до того, как Кира с грохотом ударила в дверь с плеча, но та и не подумала поддаться. Тогда напарница отпрыгнула от неё на шаг и выпустила короткую очередь в то место, где находилась ручка. Пули с грохотом вонзались в дерево, разрывая её сухую плоть, и выплёвывали за собой деревянную стружку, но даже после этого дверь не ответила взаимностью на ударную ярость женских плеч.

– Окна! – догадался я и бросился в их сторону.

В несколько быстрых шагов я достиг пыльных и грубых занавесей кроваво-багрового цвета, свисающих с жёсткой и грязной гардины на больших круглых кольцах, и сильным рывком отшвырнул их в сторону. Шторы противно и обиженно взвизгнули, отъезжая в сторону, и подняли в воздух огромное облако удушливой пыли. Я зажмурился, закашлялся и отступил на шаг от пыльного смога. Затем поднял фонарик перед собой, и его свет ударил сквозь большие оконные рамы, но я застыл в недоумении, не понимая, что предстало перед моими глазами. Ещё недавно, когда мы входили в эту комнату, я отчётливо видел тусклый свет, пробивающийся сквозь плотную материю занавесок, но тьма вокруг неизвестного существа поглотила даже эти остатки пасмурного дня. Сначала мне показалось, что на улицу опустилась ночь, и я готов был увидеть захудалую аллею с богатыми усадьбами, утопающими в полночной мгле, недалёкий и манящий свет центра города, который напомнит мне о реальном мире, о жизни вне этого бесконечного кошмара. Но всё оказалось гораздо хуже. Яркий конус света от моего фонарика, беззаветно и храбро преодолевающий толщу зловещей тьмы и удушливое облако пыли, пронзил прозрачное стекло и беспомощно упёрся в кирпичную стену, вместе со мной недоумевая, что она делает на его пути.

Я повернулся к своей напарнице и увидел в ореоле её фонарика, как пустеет её взгляд, как выгорают последние отблески надежды. Не желая сдаваться, я подскочил к соседнему окну и дёрнул второе полотнище. Оно возмущённо затрещало, заскрипело и частично сорвалось с держащих его колец, большей частью рухнув на пол. Но и здесь, за густой взвесью из поднятой пыли, оказалось не окно в привычный мир Системы, а обычная кирпичная стена, из которой состоял весь дом. Ещё эта музыка, нескончаемый вой на непонятном языке, от неё уже начинала кипеть кровь, бурлить, пузыриться ненавистью и злобой на себя и других, на весь этот проклятый дом. Я окончательно перестал понимать, что случилось и где я нахожусь, я начинал терять голову, и только большое усилие над собой помогало держать себя в руках. Почему за окном стена? Как отсюда выбраться?

– Это точно какой-то системный сбой, возможно ошибка или утечка. – Мне вдруг захотелось поиграть в здравый рассудок. – Помнишь случай на Западной? Нам рассказывали о нём. Создатели Системы что-то не доглядели, и из-за небольшой ошибки в коде чуть не…

Во время нервных жестикуляций я случайно задел эфес меча на своём поясе и запнулся на полуслове. Как я мог забыть о своём главном оружии?

– Отойди, Кир, у меня возникла идея! – сказал я, сорвав с пояса рукоять меча.

Клинок сверкнул в темноте, разрывая удушливый воздух, и замер в моих руках, хищно нацеливаясь на дверь, закрытую непонятной силой.

– Сти-и-ил? – обеспокоенно окликнула меня Кира.

Я увидел, что она напряжённо всматривается куда-то во тьму, освещая фонариком одну из стен.

– Что такое? – спросил я.

– Там! – Она указала пальцем на ореол света на стене. – Там что-то…

В луче света что-то промелькнуло, какая-то тень, очень быстрая и окутанная в бурлящую тьму масса. Кира не выдержала напряжения, её палец дёрнулся, и в комнате снова раздался оглушительный визг автоматной очереди. Вспышка разрывала сгущающуюся вокруг нас темноту, резала глаза, а грохот выстрела затенял собой всю музыку, витающую вокруг. Пули изрешетили всю стену в свете фонарика, не оставив на ней живого места. Кира очень глубоко и тяжело дышала, продолжая смотреть на истерзанную гладь стены, даже когда патроны в её магазине закончились. Через несколько мгновений она перевела дух, достала из-за пазухи новый магазин, сбросила старый и со щелчком перезарядила автомат. Хоть кто-то из нас догадался создать больше одного магазина.

– Что это было? – осторожно спросил я.

– Думаю, что это его драгоценная жёнушка, – глубоко вздохнув, ответила Кира.

Я хмыкнул в ответ, вгляделся ещё раз в темноту, выискивая следы таинственных теней, потом схватил покрепче меч, засунул свой фонарик за пояс, чтобы тот не сковывал движения, и подошёл к выходу из комнаты.

– Ты думаешь, что он поможет? – спросила Кира. – Даже мой автомат…

– Проверим, – перебил я напарницу.

Я внимательно оценил дверь перед собой, осмотрел её потрескавшуюся, сухую поверхность, с усилием выдохнул, готовясь к резкому и сильному рассекающему удару. Затем поднял меч над головой, напряг мышцы, и… внутри двери что-то щёлкнуло, она заскрипела и медленно открылась мне навстречу. Свет фонарика Киры, направленный мне в спину всё это время, скользнул в коридор, прыгнул на стену и отпечатал на ней вытянутый страшный силуэт с занесёнными над головой руками. Я отскочил в