Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

времени, чтобы это узнать. Я думаю, что я убедил себя, что я мог бы полюбить ее, и я был готов сделать все что смогу для того, чтобы быть для нее хорошим мужем. Может быть, король не имеет права ожидать чего-то большего.

– У мужчины есть такое право, – с негодованием сказал Дугал.– Что, король чем-то отличается?

– Да, черт тебя побери! Король действительно отличается. Он… – Келсон опустил глаза, борясь со слезами. – Мне жаль, – прошептал он. – Я мужчина и король, и сегодня я горюю о моей невесте в обоих качествах. Эта девочка, которую я мог бы полюбить и как жену и как королеву – и разрушенное объединение двух наших стран, которое могло бы принести мир немного раньше. Я…

Его голос сломался, угрожая перерасти в рыдания, он отложил свою корону и закрыл лицо окровавленной рукой.

– Пожалуйста, оставь меня, Дугал, – смог вымолвить он сквозь душившие его слезы.

Он даже сумел сохранять контроль над собой до тех пор, пока Дункан не поднялся и ушел. Посмотрев еще раз на неподвижное тело, лежащее перед ним, он покачал головой от безнадежности:

– O, Боже, они желают мне добра, но разве они могут понять? – думал он оцепенело. – Все кончилось еще до того как получило шанс начаться.

В глазах у него потемнело, дрожащим пальцем он слегка коснулся ее локона, который остался неокровавленным. Он поднял его к своим губам со слезами на глазах, но пытаясь сопротивляться всхлипываниям, чтобы не превратиться в рыдающую развалину.

Сидана… – мысленно прошептал он. – Сидана, моя милая принцесса. Я хотел попытаться сделать тебя счастливой. Ты могла бы быть...

Он нежно подсунул свои руки под ее плечи и поднял ее, прижав к своей груди, не замечая крови, прижал ее голову к своему плечу, и, покачивая ее, шептал ее имя, а слезы слепили его и рыдания сотрясали оба тела.

Сидана…

И, отделенный от всех и своей кровью, и своей короной, каковым он будет всегда, Келсон Гвинеддский припал к земле в окружении своих разрушенных мечтаний, стирая горькие слезы и держа в своих дрожащих руках погибшую надежду на достижение мира.

Эпилог

На этом заканчивается Первая Книга Хроник Короля Келсона.

ВТОРАЯ книга, Королевское Правосудие, продолжит рассказ о борьбе Келсона против заговора Архиепископа Лориса и Кайтрины Меарской, расскажет о возвращении Джеаны, матери Келсона, и о новых приключениях молодого короля и его советников.

Кэтрин Куртц

Наследник епископа

Пролог

И будет поступать царь тот по своему произволу

Даниил 11:36

– Говорю вам, он не собирается передумывать, – сказал Арилан, епископ-Дерини, хлопнув обеими руками по столешнице из слоновой кости, чтобы подчеркнуть свои слова, и обводя взглядом трех мужчин и трех женщин, сидевших вместе с ним за столом. – Он не просто не передумает – он не хочет даже обсуждать этот вопрос.

– Но он обязан обсудить это с нами! – Ларан ап Пардис, сухой и болезненно выглядящий человек в черной академической мантии, явно был потрясен. – Ни один из королей-Халдейнов никогда так не делал. Надеюсь, ты предупредил его о том, что может случиться.

Арилан, сидевший за столом в комнате с большим восьмиугольным куполом, сквозь который пробивался тусклый красноватый свет, откинул голову на спинку своего стула и, стараясь быть терпеливым, сдержанно вздохнул.

– Да, и неоднократно.

– И? – спросила женщина, сидевшая слева от него.

– И если я попытаюсь еще надавить на него в этом вопросе, он может вообще перестать доверять мне. – Он повернул голову, чтобы устало посмотреть на нее. – Кири, ты можешь, конечно, думать, что это маловероятно, но дело может дойти и до этого. Видит Бог, он, несомненно, не доверяет нам всем.

«Все» означало, конечно, Совет Камбера; а предметом разговора был семнадцатилетний Король Гвинедда: Келсон Синил Рис Энтони Халдейн, занимавший трон его убитого отца уже более трех лет.

Прошедшие три года не были простыми ни для Совета, ни для короля, ни для королевства. Любой мальчик-король мог озадачить тех, кому было предназначено советовать ему, но несмотря на то, что за пределами этой комнаты вообще немногие знали о самом существовании Совета Камбера, Совет считал, что создан для того, чтобы советовать династии Халдейнов. Но Келсон, в отличие от многих других правителей, преждевременно занявших трон, в качестве наследства получил еще и магию: он унаследовал мощную магию Дерини от своей матери, королевы Джеаны, которая сама не знала о своих способностях до тех пор, пока ей не пришлось прибегнуть к ним во время его коронации, а со стороны отца, короля Бриона, он получил не менее могущественную силу Халдейнов.

Для любого человека, кроме Келсона, такое сочетание могло оказаться смертельным, ведь практически все в Гвинедде боялись Дерини, а многие их просто ненавидели. До Реставрации Халдейнов двести лет назад, Гвинедд несколько поколений находился под властью деспотов-Дерини, ставивших любого Дерини выше любого человека, и не колебавшихся в применении волшебства, когда это казалось им целесообразным. Поэтому Дерини презирали и боялись одновременно, и уже немногие вспоминали о том, что многие Дерини, как и люди, боролись против тиранов, как и о том, что развенчанный святой-Дерини, именем которого был назван Совет, заседавший в комнате, был первым, кто наделил волшебством королевскую династию Халдейнов.

Келсон, конечно, знал об этом. И, как и прочие Халдейны на протяжении поколений, он смог представить свои магические способности частью своей королевской власти, данной ему Богом, смог поддержать хрупкий баланс между бессилием, если он оставит свою силу без использования, и ересью, если он воспользуется ими, пусть даже для защиты своего народа и короны. Такая маскировка была необходима в стране, где люди все еще пытались мстить за годы преследований со стороны Дерини, и где любые сверхъестественные способности, которые не были явно дарованы Богом, вызывали пугающий интерес недоброжелательной и ревностной Церкви.

Подозрительное отношение Церкви к магии возникло еще до прихода Дерини к власти. Сверхъестественные или чудесные события, выходящие за пределы описанного в Священном Писании, всегда вызывали пристальное внимание тех, кто должен был хранить чистоту веры; а безответственное использование магии новыми правителями и их слугами только укрепляло уверенность в том, что магия, скорее всего, есть зло. Реакцией на это стали последовавшие за свержением Дерини репрессии, в том числе и церковные, в результате чего Дерини сами по себе стали считаться злом, несмотря на то, что среди них были и Целители, и святые. Враждебное отношение Церкви к Дерини как к