Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

И в незнакомом месте, где не было ни пепла от самолёта, ни криков пассажиров самолёта, ни от того, что с ним произошло. Только тишина, вода и эти величественные горы, словно оберегающие его. И он не знал – второй ли это шанс, или тонкая насмешка судьбы. А может быть… Тот самый случай, когда в последнее мгновение перед смертью человек может прожить целую жизнь? Но, вроде бы, как он слышал ранее, поговаривали о том, что в такой ситуации человек заново проживает именно свою жизнь. А тут… Тут явно было что-то другое.

Но одно было ясно… Он – другой… И этот место было далеко не тем, что он мог знать. И теперь парню, судя по всему, придётся заново узнавать – кем он мог стать. И почему жив именно он.

Некоторое время Андрей неподвижно сидел на краю лужайки, над прозрачной гладью ручья, и смотрел в воду, будто пытался найти в ней не только отражение, но и объяснение. Отражение молчало. Только шевелилась тонкая водяная рябь, и в ней плыло его новое лицо – лицо юноши, который ещё не знал, что такое предательство, смерть и пустота. Лицо, которое он сам почти забыл.

Потом он медленно встал, стараясь прислушаться к телу, как к музыкальному инструменту. Где, что болит… Где натянуто… Где нарушено… Но боли почти не было. Ни острых рывков, ни глубокой усталости. Только лёгкая дрожь – не от слабости, а от осознания чего-то… Невозможного. Он поднял футболку, отцепляя край от прилипшей ткани, и застыл.

– Нет… – Прошептал он. Живот… Бок… Везде была чистая кожа. Ровная. Гладкая. На ней не было ни единого следа. Ни тонкой белой полоски, ни тени рубца. А ведь он помнил всё до мельчайших деталей. Аппендицит… В двадцать лет. Больница… Ночь… Тревога… Операция под светом серых ламп… Зуд после швов… Нелепый компресс…

Он медленно провёл пальцами по коже. Пусто. Будто не было не только раны, но и самого подобного опыта. Словно кто-то стер целую главу его жизни и переписал её заново.

Он даже не заметил, как задрожал. Теперь уже не от слабости, а от чего-то более глубокого. Первобытного. И в этот самый момент, когда тишина гор показалась почти уютной – всё изменилось. Сначала это был ветер. Резкий. Он сорвался с вершины где-то далеко-далеко, на той грани, где облака рвутся в клочья, и подул вниз, словно чьё-то дыхание развернулось к нему лицом. Затем пришёл и звук. Он пришёл неожиданно. Это был глубокий, протяжный стон, который начал с едва слышимого вибрационного гула – как если бы тысячи струн задели одновременно – и вскоре перерос в полноценный вой, не похожий ни на звериный рык, ни на звук ветра, ни на эхо гор.

И у парня даже создалось странное впечатление, словно это был голос чего-то чужого. Слишком древнего, чтобы быть названным. Слишком одинокого, чтобы быть услышанным без страха. Ведь он проникал внутрь. Не через уши… А… Через кости. Как вибрация. Через грудную клетку… Через позвоночник… Услышав его, Андрей тихо охнул и инстинктивно сжался, прижав руки к ушам. Но это не совсем ему помогло. Так как этот звук уже был внутри. И сейчас парень чувствовал, как вокруг него даже воздух дрожит. Как мелкие камешки у ног подпрыгивают. Как деревья будто бы склоняются, осторожно к нему прислушиваясь. Как птицы, если они и были, просто исчезли. И даже окружающий его лес замер. Казалось, что даже сами горы отвечали этому звуку, вторили ему, их склоны отдавались глухим эхом.

– Что это… Что это такое… – Тихо прохрипел он, медленно вытирая со лба пот, которого не замечал. Этот жуткий вой прошёл над ним, как будто чья-то гигантская тень скользнула по вершинам, и затем… Затих. Медленно удаляясь. Как ураган, который не ушёл – а просто стал ждать.

Андрей остался на коленях, вжавшись в землю, едва дыша. Трава у его ног колыхалась, как от вздоха чего-то, затаившегося совсем рядом. И только когда тишина вернулась, он услышал, как бешено колотится его сердце. Он не знал, что именно это было. Но знал одно. Это было что-то живое. И сейчас ему даже показалось, что оно точно знало о том, что Андрей был здесь. И в мире, где исчезают шрамы, омолаживаются тела, и где ручьи поют, как струны – этот вой означал, что каждое чудо имеет свою собственную цену. И что он ещё не понял того, во что именно попал.

И даже спустя некоторое время, Андрей всё ещё ощущал в груди отголосок того неведомого воя, будто его внутренности пронеслись сквозь ледяной вихрь. Он сел, потом осторожно встал, обхватив себя руками, будто это могло защитить. Всё его тело дрожало. Но не от холода, а от того, что его разум начинал складывать мозаику – и не находил подходящих картинок.

Он медленно обвёл взглядом лужайку, на которой находился. Сначала парень посмотрел на деревья. Такие же, как прежде… Раскидистые… С тёмной, местами коралловой корой, и листьями, напоминающими переплетение клёна и лотоса. Но теперь, после воя, он начал всматриваться глубже, с тем холодным вниманием, которое он некогда развил, работая аналитиком.

И вот, прямо на его глазах, один такой листочек, оторвавшийся от ветки высоко над ним, закружился в воздухе, казалось, всё по законам физики… Сначала повис в воздухе, а затем начал снижаться по дуге. Но потом… Внезапно он выровнялся, как будто кто-то невидимый схватил его пальцами и резко опустил вниз – тяжело, почти с глухим ударом. Лист коснулся земли как камень, и даже чуть подскочил на траве, не покрутившись ни разу в воздухе.

Осознав этот факт, Андрей задумчиво хмыкнул. Но потом всё же подошёл к нему поближе. И даже поднял его. На ощупь – это был вполне себе обычный лист. Мягкий, тонкий, суховатый. Но когда он бросил его снова – тот снова упал строго вниз, как будто в нём сидело нечто, противящееся ветру. Пытаясь осмыслить этот факт, он нахмурился. Что это такое? Фокус зрения? Плотность воздуха? Масса, нарушенная структурой? Он сделал пару шагов в сторону ручья – и снова остановился, заметив кое-что странное. Туман. Его было совсем немного. Тонкая, серебристая дымка струилась у самого края леса, там, где деревья сливались с отвесной скалой. Но… Это было нечто иное. Чем всё то, к чему он привык с детства. Так как эта дымка двигалась против ветра. Мягкий порыв воздуха шёл