Бассейн с акулой - Атаман Вагари

Освободивший Синтию отстранил слегка её, заглянул ей в глаза и широко и счастливо улыбнулся. Эта улыбка внушала надёжность, безопасность и восторг. Синтия растворилась в этих тёмно-серых глазах.

Он был одет весь в чёрное. Девушка вспомнила слова чудаковатой гадалки, Полины Остинс, которая раскидывала ей недавно пасьянсик на суженого ряженого. "Твоя судьба и твоя половинка – парень в чёрных одеждах, который однажды спасёт тебе жизнь".

***

Мы совсем близко! Но Грифон остановил катафалк на соседней улице.

– Мы не можем приближаться больше, они могли выставить наружное наблюдение, – пояснил Кэпчук. И скомандовал: – Выходим. Клот, бинокль Демоуса и термостаты у тебя?

– Бинокль у Пита, термостат у меня.

– Отлично. Расчехляйтесь.

Рикардо выскочил из машины и рванул к салону. Пит тоже выпрыгивал, и я. Агент 003 успел заметить:

– Классный арбалет! Ничего, что я его посмотрел?

– Главное, жив остался, уже хорошо, – сострил Грифон, беря арбалет и нацепляя на себя на поясные ремни сбоку.

– Ты взял с собой арбалет?! – удивилась я.

– Я всегда его беру. Снотворным опыляю я, вы не подходите, пока я не дам вам знак. Как только мы убеждаемся, что все в лёжку, ищем и выносим заложников.

– А где Аманда и Коготь? – спросил Пит, оглядываясь в поисках машин других наших коллег-оперативников.

– Понятия не имею, и мне по барабану, если честно, где они, – резко ответил Грифон, схватил нас с Питом почти за шкирки и повёл к дому, стоящему торцом к той улице, на которой находился притон Шарки.

Я уже различила в темноте очертания парка-сквера, по которому шла во время своего первого рейда сюда. Моросил противный ночной августовский дождичек, но мы не обращали внимания.

– Может, нам всё-таки дождаться наших и напасть совместно? – в Пите взыграла его природная предусмотрительность и благоразумная осторожность.

А Грифон поучительно подметил:

– Может без "может", Ривел? Клот, что у тебя?

– Большое скопление людей в притоне. Человек двадцать… Сейчас пересчитаю, – я изучала показания термостата, настраивая его радар на нужное мне направление – здание "Шарки".

– Ривел, что ты видишь?

Пит смотрел через бинокль Демоуса сквозь стены:

– Снаружи всё чисто, наружного наблюдения нет.

– Ты видишь, что внутри?

– Не различимо. Большое скопление людей, преимущественно статичны.

– Ладно, пошли, – Грифон не стал даже перепроверять наши приборы, он полностью положился на нас! И если бы кто-то из нас ошибся в передаче верной информации, это могло стоить жизни! Я была поражена. Рикардо стремительно ушёл уже далеко от нас.

– Чего стоим? За ним, вдруг его придётся прикрыть! – напустилась я на 003.

Мы обогнули дом. Притон Шарки перед нами, чуть сбоку. Сзади услышали визг резко тормозящих машин. Три или четыре машины точно проехались юзом по мокрому асфальту. Это наверняка наши.

Кэпчук не стал дожидаться их, а стремительно помчался к самым центральным дверям. В одной руке он сжимал арбалет, в другой – баллон с распылителем сонного газа. Мы с Питом чудом вспомнили про респираторы и на бегу нацепили их на себя. Наши степлеры также наготове.

Боевые операции – они такие. К ним готовишься сутками, ждёшь их начала волнительными часами, а по факту они укладывается максимум в полминуты. Как убийство. Чтобы быстро убить человека – достаточно и секунд двух, не больше. Один выстрел. Один глоток яда. Одно клацанье зубов акулы. И человека нет. К выстрелу готовятся годами. Яд синтезируют десятилетиями. Акула происходит из древних видов на протяжении миллионов лет эволюции. Один выстрел. Один глоток. Один клац. Клац-клац, м-да.

Когда Грифон вышиб дверь и начал распылять транквилизатор, раздались выстрелы. Рикардо тоже выстрелил, один раз. Я услышала характерный щелчок отправки кого-то в мир иной арбалетного болта. В следующий миг нас обогнали несущиеся на всех парах как скорые поезда оперативники из ТДВГ. Все в камуфляже, масках, скрывающих лица. Кто-то вбежал вслед за Кэпчуком. Кто-то – со стороны боковых дверей. Кто-то даже снёс окно, бросая туда следом сонную гранату. На всех респираторы.

Наши коллеги шумели и воинственно кричали, чтобы окончательно подавить моральный дух оставшихся на ногах противников. Через несколько мгновений весь притон Шарки оказался кишмя кишащим агентами ТДВГ. Мы с 003 вбежали туда, когда дым от транквилизаторов ещё не рассеялся. Агенты бегали вокруг и достреливали из степлеров тех, кто по их мнению не надышался достаточно снотворными парами – для профилактики.

Мы скучковались рядом с Грифоном. И поразились странной вещи – респиратора на нём не было. И он не спал.

– Э… на тебя что, не действует транквилизатор? – удивилась я, вспомнив Генералиссимуса. На которого тоже почему-то не действовали патроны из Степлера.

– Действует, я не дышал. Как дайвер-ныряльщик без акваланга, знаете ли, – объяснил Рикардо.

– М-м, ясно, – закивал Пит с умным видом. Его, как и меня, поразило такое безрассудство и неосторожность нашего коллеги.

К нам подошла Аманда, стягивая душную маску и взмахивая волосами:

– Ух, ну и надымили тут! Курева и перегара больше, чем нашего снотворного. Кэпчук, какого чёрта ты пришил Джада?! – прошипела она недовольно, кивая головой куда-то позади себя.

Мы увидели там тело. Единственный труп среди других лежащих спящих мафиози и гангстеров. Труп принадлежал небезызвестному Трэвису Джаду, бывшему директору Вуду-Лунге. Почему мы решили, что труп? Потому что у него между раскрытых в удивлении глаз торчал весьма характерно и глубоко засевший в мозгах арбалетный болт. Сам Джад лежал на полу на боку, и из разжавшейся руки почившего выпал пистолет. Грифон ответил, как бы снисходительно-извиняющимся тоном:

– Так получилось.

– Тебе лишь бы кого отправить бандеролью в мир иной! – укоряла Аманда. – Он мог быть важным свидетелем по делу Игуаны. Он не последняя фигура в мафии, ворочал всякими делами, к которым ты только что обрубил нам все ниточки!

– Не ворчи. У тебя здесь полный состав важных шишек. Вон Вусини валяется, консильери дона Браво. И, кажется, я вижу даже самого дона.

– Ладно, – махнула рукой Аманда, сменяя гнев на милость. Она хотела, было, подойти к другим нашим коллегам, копающимся здесь и проверяющим, кто жив, и вдруг развернулась и замаячила указательным пальцем перед моим и Сыщика лицами: – Вас тут не было, вы этого ничего не видели, ясно вам?

– Ясно! Только для ваших глаз, мы всё поняли, – дружно закивали мы.

Рядом с Джадом, привязанный к ножке стола, лежал Марк. Выглядел он неважнецки. Фрэнк Скрэтчи склонился рядом с ним, попробовал пульс и поднял вверх большой палец. Значит, Марк жив. Хорошо. Я спохватилась первая:

– А где Синтия?

Пит взволнованно оглядел помещение. Тут столько народу, что нас уже толкали наши коллеги. Кто-то