Фантастика 2025-138 - Владимир Владимиров

Проблема была лишь в том, что в Верхнем городе не могли жить люди, не обладающие даром. Скрепя сердцем, ради сестры Дим позволил остаться Малани в своем доме, выписав ей гостевой ордер.

— Наверное, ей еще скучнее, чем тебе, — ворчливо заметил он.

— Она часто выходит в город с твоей кухаркой. Потом вечерами, когда ты уходишь, мы сидим на балконе и обсуждаем прошедший день. Нам весело.

Вообще Дим считал, что в это время сестра уже спит.

— Все-то ты знаешь, малышка.

— Не все, — опротестовала его заявление девушка, — но в одном уверена точно — ты самый лучший брат.

— Зато я знаю наверняка — ты самая большая подлиза.

Элени ласково улыбнулась. Он уже поднял было руку, чтобы приобнять сестру, но вовремя опомнился и слегка отстранился, соблюдая закон о запрете любой физической близости, даже между близкими родственниками. Димостэнис вдруг вспомнил своего первого помощника и те выразительные эпитеты, которые Ориф любил отпускать по поводу неких традиций и правил Астрэйелля. Наверное, тот не всегда бывал не прав.

Виррон Диксеритти медленно проводил взглядом избранницу, скрывшуюся за дверью спальной комнаты. За окном поздняя ночь и уже давно было пора ложиться спать. Линоре опять нездоровилось, и они долго сидели перед камином в маленькой гостиной зале, вспоминали их знакомство, первые встречи, расставания, храм Зелоса, где их благословили. Разговаривали с причиной ее недомогания и уговаривали быть более приветливой к будущей маме. Наконец она немного успокоилась. Зевая, сказала, что хочет спать и ушла.

Виррон остался сидеть в кресле, смотря на огонь. Он уже не знал радоваться, что она есть в его судьбе или нет. Ведь еще совсем недавно в его жизни была всего одна страсть — борьба с имперцами. Теми, кто тридцать с лишним аров назад устроил репрессии, в которых погибла его семья и все близкие люди. Тогда в Астрэйелле у людей, прогнувшихся под гнетом расправ, был один шанс — сосед на востоке. Пусть добраться туда было почти невыполнимой задачей. Его и еще нескольких как он, совсем маленьких детей сумели спрятать, когда в их двери стучали каратели, а потом все же переправить в безопасное место.

Виррон вырос в приемной семье, где его новая мама была обычной смертной, а отец — одаренный. Не самый сильный, но первое время Виррон в ужасе забивался под кровать, когда он возвращался домой, лишь бы не видеть глаз с ободком другого цвета, сияние кожи, мягкую, почти неслышную походку. Со временем мальчик научился не замечать всего то, что его так пугало под ласковостью взгляда и теплом улыбки. Так же как привык видеть и всех других с отличительными чертами, но так и не смог смириться.

С самого детства его страстным желанием было служить родине. Эту мечту было выполнить не сложно, так как долина, живущая на осадном положении, всегда нуждалась в воинах и защитниках. С арами он понял, что от него не так много проку, даже несмотря на то, что он продвинулся по службе и имел звание и должность. Это не было достижением цели. Войны с империей так и не случилось, значит, он всего лишь в запасе. Молодой человек стал добиваться, чтобы его заметили другие службы, те кто день от дня вел иную, более перспективную, тайную борьбу с общим врагом.

Его мечта сбылась. Правда первое же задание стало тяжелым испытанием. Ему пришлось вернуться в Эфранор и вновь жить среди своих мрачных воспоминаний и ненависти, которая не угасла с прошедшими арами.

Грело душу лишь одно. Его цель. Задача, которая перед ним была поставлена. Внушить людям без дара идею о создании отдельного государства. Положить начало войны между шактами и смертными. Ослабить империю, подорвать ее мощь изнутри, изнурить в междоусобной бойне. Смотреть, как они убивают друг друга, как рекой течет кровь шактов, как рушится величие тех, кто привык считать себя почти Богами.

В дверь негромко постучали. Виррон непроизвольно передернул плечами. Поздно. Оттого более неожиданным и неприятным был этот стук. Мужчина поднялся с кресла, открыл дверь, встречая незваного гостя. Волосы на затылке встали дыбом и мурашки противно поползли по позвоночнику, когда он натолкнулся на взгляд серых глаз и ярким искрящимся серебром ободом.

— Доброго вам вечера, ларри, — мягко улыбнулся пришедший, — не пригласите меня войти?

Виррон уже давно вырос и совсем давно перестал залезать под кровать, трясясь от страха. Однако то ли неспешные разговоры с избранницей, то ли переживания за ее благополучие лишили его самообладания. А может слишком большая разница была между льдом в этих глазах и доброжелательной улыбкой на губах.

— Я никого не жду этим вечером, — неприветливо ответил он.

Впрочем, гостю его ответ был не нужен. Он уже прошел в дом, обернулся, остановив пронзительный взгляд на хозяине дома.

— Разве люди просто не могут прийти друг к другу в гости? — поинтересовался нежданный гость.

— Люди? — едко переспросил Виррон. — Люди, — еще раз выделил он это слово, — наверное, могут.

— Вы себя не считаете человеком? — насмешливо протянул шакт и, обойдя небольшое помещение, сел на кресло, которое еще недавно занимала хозяйка дома.

— Вопрос в том, кем я считаю тебя, — уже не надо было скрывать свое отношение. Просто так в дом скромного воспитателя вряд ли кто пришел, тем более в такой час, значит, нет смысла быть вежливым.

— И кем же? — с самым живым, неподдельным любопытством поинтересовался гость.

— Кровопийцей и убийцей, как и других, тебе подобных, — Виррон узнал его. Один из псов императора, нет самый главный пес. В княжестве его считали еще более опасным, чем сам правитель. Теперь он в его доме со своей улыбочкой. А в соседней комнате спит Линора.

Одаренный чуть сузил глаза, и улыбка перестала быть такой мягкой.

— Вы — мните себя благородными, — невозможно было смотреть на него и не чувствовать ненависть и злость, которая распирала каждый раз, когда Виррон видел подобных ему. Да еще так по-хозяйски расположившегося в его кресле. — На чем основано ваше благородство, сэи? На горах тел, на крови? Вы устелили трупами ваш благородный путь и закрылись в своих сказочных домиках, делая вид, что ничего не было!

— Хочу напомнить, что вы первые начали. Вы — смертные уничтожали нас, потому что сначала не понимали кто мы, потом завидовали нашим возможностям, а потом просто ненавидели. Однако природа не просто создала нас, мы нужны миру, поэтому победили в той войне. Вы пролили крови