Куда приводят коты - Олег Фомин

ликовали… Там, на дне, кстати, спала и Лампа. И она больше не излучала свет, то есть, была обесточена, искусственный даймен высосал из нее силы за несколько секунд, и его притяжение иссякло. Он не мог притянуть ящера! А когда тот появился, оказалось, что блажень… ну, та сонная вода в колодце, ее испарения… она не действует на него. Вообще! Мы кинулись всем скопом, но там такой танк в чешуе!.. Наша блошиная возня была ему до задницы. Ящер нырнул за Бликой, вытащил, а когда та очнулась – пришла в ярость! Начала метать кинжалы во всех, и… вот я здесь. Почему-то. Я ведь должен был умереть! Здесь что, жизнь после смерти?

Из моей груди вырвался озадаченный бирюзовый выдох.

– Это и пытаюсь выяснить…

Пообещав Чигуру то же, что и Тиберию, я отправился дальше.

Следующие часы бродил по коридорам, поднимаясь по лестничным пролетам с этажа на этаж, слева и справа мелькали камеры с пленниками, а язык и уши установили персональный рекорд по количеству сказанных слов и выслушанных историй соответственно.

Кто-то, как и я, оказался здесь недавно. Кто-то сидит недели, месяцы, а некоторые живут за решеткой годами. Но всех объединяют два обстоятельства: во-первых, каждый попал сюда после того, как был заколот кинжалом Блики, а во-вторых, за все время никому, кроме меня, не удалось покинуть камеру. Есть еще «в-третьих». Пожалуй, самое любопытное, хотя относится не ко всем, но тем не менее… В-третьих, многие не только привыкли к заточению, но и не особо-то рвутся на волю. И те, кто находятся здесь достаточно долго, ощущают себя в большей мере не пленниками, а… жильцами. Дело в том, что магия загадочной тюрьмы, которая с той или иной периодичностью подкидывает в камеру что-нибудь новенькое, спустя длительный срок приводит к тому, что камера обставлена не хуже, чем жилая квартира: с мебелью, обоями, коврами, бытовой техникой, электричеством, комнатными растениями и прочими благами. В стене даже появляется дверь в отдельный санузел!

И чем выше поднимаюсь, тем более высокий наблюдаю в камерах уровень комфорта, тем насыщеннее и разнообразнее букет запахов. Вот бенгальский кот разлегся на диване, смотрит телевизор. А вот мужчина жарит что-то на газовой плите, тапки пританцовывают под музыку из колонок. В другой «квартире» женщина медитирует в позе из йоги, вдыхая дым ароматических свечей. В следующей – белая кошка перед ноутбуком общается по видеосвязи с другой кошкой, тоже из какой-то камеры. Парень в наушниках за столом кропотливо вырезает из дерева фигурки, девушка разучивает аккорды на акустической гитаре…

Да это уже не тюрьма, а санаторий!

Среди таких вот «отдыхающих» я нашел Фараона и Книжку. Их камеры оказались по соседству, на противоположных сторонах коридора.

– Риф! – обрадовалась Книжка. – Вот так сюрприз!

Я застал ее в облике человека. Девушка сидит рядом с камином в кресле-качалке, закутавшись в плед, с кружкой какао, судя по запаху, в руке и раскрытым томиком на коленях. Черные волосы отросли ниже плеч. Камера больше похожа на библиотеку. У стены возвышается могучий книжный шкаф со стеклянными дверками, разноцветные корешки жмутся друг к дружке, как пассажиры метро в час-пик. Антресоли, стол, тумбочка у кровати тоже захвачены шеренгами и стопками макулатуры.

А вот Фараон узнал меня с трудом. Впрочем, я его тоже.

Речь не о внешности, кота с золотой шерстью помню прекрасно. Но вот нынешние жилищные условия как-то не вяжутся с его имиджем. Он бы органично смотрелся в роскошных апартаментах с бассейном, мини-баром, стриптизершами и светомузыкой. То же, что увидел я, больше напоминает кабинет профессора. Соседство с Книжкой, что ли, повлияло? Бумажных кирпичей в переплете, конечно, не так много, как у девушки напротив, но тоже прилично. А еще несколько видов микроскопов, подставки с колбами, какие-то приборы, тетради…

– Давно хотел заняться микробиологией, – объясняет Фараон. – Не спрашивай, где и когда меня посетила такая идея… Давно. Еще до перемира. А когда этот самый перемир ворвался в мою жизнь, опьянила свобода и вседозволенность, стало не до того. Вечеринки, тусовки, вечный праздник, разврат… И чем больше пресыщался всем этим, тем сильнее эта воронка засасывала. Сам бы из нее не выскочил… А тут – времени вагон, заняться нечем, выбора особо нет, да еще и книги стали появляться в камере на ту самую тематику. По крайней мере, мозги заняты, с ума не схожу…

– Спешить здесь некуда, – подхватывает Книжка, – читай себе да читай. В удобном для извилин темпе. Фараон этим и занимается сутки напролет, конспекты пишет, разглядывает всякую микроживность в каплях воды, рисует ее в альбоме…

Золотой кот запрыгнул на офисное кресло у стола, а с него – на башню учебников и справочников. Вылитый памятник коту ученому. Не хватает золотой цепи и дуба. Впрочем, с местной щедрой на подарки магией это дело наживное.

– Весьма медитативный процесс, – говорит Фараон, вылизывая лапу, – приводит мысли в порядок, раскладывает по полочкам, выметает хлам из головы…

– Неплохо вы тут устроились, – заметил я.

Мы поговорили обо всем на свете. Я рассказал о последствиях нападения Блики на Бальзамиру. Сообщил, что подруга Фараона Лампа и его хозяин живы.

С хозяином Фараона, кстати, отдельная история. Мне ее поведали в Бальзамире, пока я ждал аудиенцию стражей.

Когда в обители Сехмет случилась блокада перемира, все устремились в центр, к статуе женщины-львицы, забыв про мертвецки пьяного человека, которого привел Фараон. А после того как Блика ушла и даймен начал оживать, в дебрях лабиринта нашли кота, который не помнил, кто он и как сюда попал. И вообще – не умел ходить сквозь перемир и превращаться в человека. Каким ветром его занесло в Бальзамиру, никто не понял, но идти ему было некуда, потому приютился в кошачьем городе. Его начали обучать все, кому не лень, и когда загадочный кот сумел-таки впервые принять человекий облик, к нему вернулась память. Разумеется, им оказался тот самый хозяин златошерстого мастера пафосных вечеринок. Судя по всему, близость Сехмет, глубокое опьянение и подготовленная Фараоном психологическая почва дали свои плоды. Перемир принял новичка и обратил в кота. А временную амнезию списывают на то же опьянение. Побочка алкогольной передозировки…

Говорят, узнав о «гибели» Фараона, он сильно горевал. Эта новость из моих уст стала для невозмутимого золотого кота последней песчинкой, я заметил, как тот дрогнул. Карточный домик его гармонии рассыпался.

Ребята поведали о своих буднях в заточении. О том, как привыкали к новому образу жизни… Мы