Когда затихнут злые грозы - I am poisonous

— Нет… Но мы никогда…

— Ясно.

Ее ответ получается коротким и почти безразличным. Усталость выдает свое присутствие.

— Что напишите в рапорте? — осторожно интересуется ликвидатор, заламывая руки. На скулах его напарника ходят жевалки, выдавая нешуточное волнение. Не то за себя, не то за тех, кто пострадал сегодня ночью.

— Все виноваты. Однако вы вовремя взяли себя в руки и здорово нам помогли. Теперь скажу не для протокола. Тренируйтесь лучше. Будьте теми, кем должны: руководителями охоты. А то возникает ощущение, что вы постоянно позволяете проверке заправлять всем, особенно, когда с вам ее нет. Сегодня было исключением, но в будущем постарайтесь такого не допускать.

Санни разворачивается и делает несколько нетвердых шагов в сторону парковки, когда слышит тихий голос:

— Спасибо. Вы, возможно, спасли нам жизнь.

Она не оборачивается, лишь ускоряется, подозревая, что на самом деле она этого не делала. Да, убила двух призраков, но именно из-за собственной безответственности и неподготовленности они и появились. Путь до пикапа не занимает много времени, и вот она уже внутри. Громко хлопает дверью, отвлекая Эвера от поглаживания шрамов на спине. Почти инстинктивная привычка говорит об истинном состоянии ее возлюбленного.

Все отвратно, насколько это может быть.

Он убирает руку со спины на руль и сжимает его так сильно, что кожа жалобно скрипит. Санни с тревогой оглядывает Эверетта: брови сведены к носу, на лбу образовывается складка от напряжения. От всех дурных мыслей, которые собственные демоны-страхи поселили в их душе. От всего, пережитого сегодня.

Давно у них не было настолько кровавых столкновений со злыми грозами.

Санни редко злится и еще реже боится — Эверетт за много лет убедился в этом сам, без чьей-либо помощи. Да, она может быть эмоциональной, может, у нее будет дергаться губа из-за неудачной операции на зубах. Но она старается не паниковать и все же он видел ее тревогу. Как и она — его волнения. Эверетту в этот раз тоже было тяжело, однако он намерен не выдавать всех чувств. Даже если с Санни можно быть открытым и знать: она поймет. Она сама понимает значение каждого уничтоженного призрака и каждой одержимости, с которой они имели дело.

— Поехали отсюда, — обессилено просит Эверетт.

— Погнали. — Санни соглашается сразу же. — Не могу здесь оставаться дольше, чем на пару минут, пока выезжаем. Это выше всяких моих сил.

Они понимают друг друга в молчании, созданном успокоившейся грозой и едва заметным дождем. В звуках вдохов и выдохов, редких поверхностных вздохах, в музыке, едва слышно раздающейся из колонок. Они понимают друг друга без слов, но все же им требуется многое обсудить:

— Теперь ты понимаешь, о чем я говорила? Что чувствовала? Думала, не выдержу, когда все случилось… Мне так беспокойно было.

— Мне тоже, если честно, — не отвлекаясь от сложной из-за дождя дороги, отвечает Эверетт. Когда ты ушла, а потом раздались еще голоса призраков… Санни, пусть ты и не любишь того, что я часто повторяю эти слова… Но я безмерно люблю тебя. Пожалуйста, будь осторожна. Не раздавай ликвидатором свои запасы соли. Вдруг они тебе понадобятся? Вдруг меня не будет рядом?..

Его голос хрипло срывается, обрывая то, что никто и никогда не хочет слышать.

Что, если его не будет рядом?

Что, если их будущее не наступит?

Что, если…

— Где ближайший город? — спрашивает Эверетт, меняя тему. — Давай туда съездим. Письмо отправим, купим пластинки. Давно мы не пополняли нашу коллекцию золотых хитов.

«Может, дела обстоят хуже, чем я думала. Раз говорит о пластинках…», — мысленно ругается Санни. То, что с детства успокаивало ее пару, было одним из последствий от удара молнии. Проигрыватели для пластинок ему включали родители, чтобы отпугнуть призрака внутри Эверетта. Даже если его не было или он действительно стал частью души, музыка играла сутки напролет: и днями, и ночами. С тех пор он слушает пластинки не только, когда хорошо, но и когда часть его души загибается в муках.

— М-м-м. Не везде есть магазины с винтажной роскошью, так что нужно ехать не в ближайшее поселение, а в город. Он достаточно далеко, но, думаю, ты не против отвлечься. Через сотню километров наша остановка. — Санни смотрит информацию по картам в телефоне, сразу отмечая места, куда они собираются попасть глубоко ночью. — Доедем минут за тридцать. Почта открывается стандартно, а антикварная лавка работает круглосуточно. Оно совмещено с кафе. Можно перекусить.

Она включает обычный навигатор, замечая, что неподалеку от магазина есть еще одно важное для них место.

— В городе еще есть старый кинотеатр. Тоже круглосуточный. Можем туда заехать, нервы успокоить.

— Там показывают фильмы со старой атмосферой?

— Сейчас программу посмотрю. — Она быстро листает афиши, пока не находит то самое, что нужно им. — Есть. Сеанс через два часа. Успеем.

— Отлично! — Эверетт натянуто улыбается, на что Санни неодобрительно качает головой. Жестом говоря: «Не притворяйся. Не закрывайся. Я же вижу, что-то не так. И это что-то — наш ад». — Наши демоны сегодня отыгрались за все время затишья. Семья, одержимость…

— Наши триггеры, которые мы не можем победить. А способны ли вообще?..

— Навряд ли. Мы дорожим семьей и боимся потерять кого-то под обломками зданий, в пожарах или из-за одержимости. Однако жить без привязанностей наверняка тоже непросто, хотя я не знаю, какая боль хуже. От потери или от того, что у тебя никого нет. Но, вероятнее всего, в нашей реальности не может быть что-то иначе.

Как для него не может быть жизни без одежды, скрывающей шрамы. Жизни без мяса, без тишины по ночам, когда и хорошо, и плохо ему. Как для нее не может быть жизни без камеры в руках, дарящей возможность помочь миру. Жизни без тренировок и постоянно отправляемых писем.

Они достаточно быстро доезжают до заправки и после отправляются в город. Он спит, тускло светясь лампочками и неоновыми вывесками, бесшумно дыша прохладным воздухом после дождя. Санни пытается его вдохнуть, но кашляет — внутри легких будто заседают остатки дыма, огня, пепла и гари. Эверетт осторожно гладит ее по спине, почти сразу же подает открытую холодную воду. Она пьет ее, успокаивая пульс и дыхание. Эвер все время рядом, поддерживая возлюбленную всеми силами.

Но ни у кого не остается сил на борьбу.

Спустя несколько часов они снова оказываются в машине. Эверетт рулит в сторону базы, его пара сжимает кассовый чек с почты и три новых блюзовых пластинки. Им остается не больше двадцати километров, когда звонит телефон Санни — свою моногарнитуру