Гулаг для эльфа - Павел Костин

От них не уйти. Везде достанут.

Внизу, возле дверей общежития Настя столкнулась с Тьонд и внутренне напряглась. После той истории с деньгами она всегда напрягалась, когда видела эльфийку. Но та ни намёком, ни полслова не напоминала о произошедшем в тот злополучный вечер. На этот раз Тьонд была на удивление трезвая и Настя с неприязнью подумала, что та сейчас начнёт клянчить на опохмел, но Тьонд сразу заговорила о другом. А именно — о том, почему это Настю вдруг сделали бригадиром.

- Не кажется тебе странным, что гном вдруг сам отдал власть? - спросила Тьонд, - Да ещё кому? Человеку! Да ещё и женщине, да ещё и пришлой!

- А тебе-то что за дело? - подозрительно переспросила Настя, - За собой смотри! Пьёшь не просыхая, прогуливаешь!

Тьонд фыркнула.

- Интриги плести пытаешься? - продолжала наседать Настя.

- Гномы хотят уйти! - ответила Тьонд.

- Куда это ещё?

- А я откуда знаю? Может, в ваш Мир. Вы же как-то к нам попали. Ушли же от чего-то.

Настя снова вспомнила свой сон. Отца, который хотел вырваться из колхоза, маму. И что из этого получилось. На мгновение перед глазами её снова пронеслись лица родных, убитых эльфами. В нос снова ударил запах крови и гари... Настяосталась в живых потому, что ещё с утра ушла в лес за ягодами. Она отвернулась, чтобы скрыть слёзы и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на эльфийку с кулаками ещё раз. О том, что хутор вырезали именно эльфы, ей рассказала, умирая, соседка. Её Настя вытащила из-под развалин сгоревшего сарая. Возможно, Тьонд и права. Гномы, может быть, действительно хотят уйти.

- А тебе-то какое до этого дело? - снова спросила Настя, - Или надеешься, что тебя с собой возьмут?

Тьонд не ответила, вернее, вместо этого попросила на опохмел. Настя плюнула и пошла дальше. Но разговор этот весь день всплывал у неё в памяти. Но поговорить ни с Фраром, ни с Маль, ни ещё с кем-то из гномов в тот день так и не удалось.

* * *

Орлы принесли вести, для валаров неутешительные. Темнейший, похоже, взялся за Средиземье всерьёз.

- И что делать будем? - в сотый, наверное, раз спросил Манве у остальных валаров. Ответом было унылое мрачное молчание.

- Может, у Эру спросим? - решился, наконец, подать голос Тулкас.

- И что? - резко повернулся к нему Манве, - Что нам Эру скажет?

Тулкас нахмурился, Ниэнна в очередной раз приготовилась зарыдать, остальные уныло молчали. Обратиться к Эру за советом и помощью, конечно, можно было бы, но это была крайняя мера, когда все остальные способы как-то повлиять на ситуацию и ход событий были исчерпаны. Эру, конечно, поможет, но после этого Средиземье, если сохранится, то приводить его в порядок придётся очень долго. Мелочиться Илуватар не будет и может просто прихлопнуть всю лавочку. И это понимали все. Оставаться в таком случае не у дел, снова болтаясь в Чертогах Безвременья не хотелось никому — во Вселенной не так много миров и получить в ведение даже самый завалящий было ой как непросто. Сотворение мира — процесс сложный и долговременный, требующий сил и не всякому богу это по плечу. Трудно, знаете ли, боженькой работать... Такие мысли вертелись в головах валаров. Ниэнна тихонько заплакала в очередной раз, нарушая всхлипами затянувшееся молчание.

- Дак может мы это... - подал голос Мандос, - Санкции...

- Чего? - хором спросили его, разом повернувшись, Ауле, Тулкас, Манве и Ороме. Мандос понял, что сморозил что-то не то и умолк. Снова воцарилось молчание. Что-то делать и что-то решать было надо, но никто не хотел брать принятие решения на себя.

* * *

Возвращалась Настя уже поздно. В цеху пришлось ликвидировать последствия аварии. Двое рабочих из Настиной бригады получили сильные ожоги щёлочью, ещё один был раздавлен куском оторвавшейся трубы.

Общага была далеко — посёлок при Комбинате был размазан по склонам гор как каша по тарелке. Было уже совсем темно, уличное освещение отсутствовало как явление от слова совсем и идти приходилось ощупью, что скорости не прибавляло. Изредка из-за туч выглядывала луна, ненадолго выхватывая из темноты грязную дорогу, да иногда из окон домов пробивался редкий свет. Где-то на столбе приглушённо голосил матюгальник, оглашая стылую темень осточертевшими маршами. Под ботами захлюпало, потом Настя черпанула-таки из лужи. Чертыхнувшись, девушка всмотрелась в темень, пытаясь определить, как лучше обойти лужу, шагнула в сторону и тут же споткнулась обо что-то, едва не растянувшись во весь рост. Вторично выругавшись, девушка всмотрелась в темноту. Под ногами лежало что-то большое. Не то бревно, не то мешок.

Кто это тут что бросил? - подумала Настя.

Тучи снова ненадолго разбежались и выглянувшая луна осветила грязную дорогу в лужах, косые заборы и лежавшего поперёк дороги человека. Человека? Ну да. В луже лежал человек. Настя нагнулась, пытаясь понять, что произошло и нужна ли ему помощь и тут же отпрянула, едва не шлёпнувшись в грязь — в луже лежал товарищ Гурфинкль. Мёртвый.

А дальше Настя предсказуемо заорала и заметалась, принялась звать на помощь, колотила в чью-то дверь и какие-то люди бежали с факелами на её крики.

В свете факела стало видно, что голова у товарища Гурфинкля проломлена. Точнее — даже не просто проломлена, а ему снесли пол-черепа.

Как же его звали-то? Моисей Ааронович? Или Исаак Соломонович?

* * *

Время шло, молчание затянулось. Валары тоскливо переглядывались, Ниэнна всхлипывала, Тулкас мрачно уставился