Гулаг для эльфа - Павел Костин

- Простите. - пробормотал он. Она вздрогнула.

- Простите. - повторил он.

- Как тебя зовут? - спросила она.

Грин снова представился.

- Странное имя. - сказала она, - Что тебя привело в наши края, чужеземец?

- Убийство. - ответил Грин.

- С каких это пор чужаков стали интересовать наши дела?

- С некоторых. Я на службе.

- И кому же ты служишь? Темнейшему?

- Закону. - ответил Грин и задумался — а действительно — кому?

- Но законы кто-то устанавливает. - ответила трактирщица, продолжая поглаживать рукой спинку кровати. Грин молчал. А действительно — кто установил законы, которым он, Грин, служит? Да и вообще — местные как-то не особо рвались признавать новую власть.

- Темнейший вернулся в мир. - продолжала она, - Ты служишь ему?

Грин кивнул, чтобы что-то ответить. Ему вспомнилось предыдущее дело об убийстве орка Шаграта. Конечно, соплеменники-односельчане быстро нашли убийцу, а вдова Ахэнн снесла ему голову в честном поединке. Так что Грину просто предъявили труп и снисходительно пояснили, что убитый преступник был изгнанником из клана. А с такими у орков всегда был короткий разговор. Сейчас, похоже, история готова была повториться. Но самое главное Грину удалось выяснить — в окрестностях объявилась банда орков, состоящая из «снаги» - изгнанников из кланов. И это обстоятельство не радовало никого и в первую очередь — самих орков.

Орки, как уже было известно Грину — сами были не прочь пограбить, но при этом свято придерживались неких правил и определённого кодекса чести, важнейшим из принципов которого был «не живи там, где грабишь и не грабь там, где живёшь», поэтому соседей орки не обижали. Единственные, с кем у орков была непримиримая вражда — это эльфы. Их ватаги состояли в основном из членов одного клана, иногда к ним примыкали дружественные кланы.

Снаги же плевать хотели на все принципы и нормы.

И сейчас Грин задумался — а не была ли это одна и та же банда?

* * *

- Или мы достигнем превосходства, или нас в очередной раз сомнут. - закончил Темнейший свой доклад. Кто-то из приближённых попытался было зарукоплескать столь мудрым словам, но Темнейший только досадливо отмахнулся, остальные зашикали и рукоплещущий смущённо поник и шмыгнул за спины остальных.

Превосходства, как следовало из того же доклада, следовало достигать во всех областях и в первую очередь не в магии, которой в окружающем мире становилось всё меньше, а в области технологий. Светлые этого пока не поняли и у Тёмных появилась фора. Сколько времени на эту самую фору отводилось — пока было не ясно, но упускать это время ни в коем случае не следовало. Собственно появление выходцев из чужого мира и было обусловлено этим обстоятельством — достичь превосходства любой ценой.

Глава 5 Большой переполох в светлых чертогах

- Манве! Он вернулся!

Ауле влетел в покои Старшего Валара, но запнулся и с размаху шмякнулся об пол так, что дворец слегка задрожал.

- Кто?

- Кто-кто... Эру в пальто! - сварливо ответил Ауле поднимаясь и отряхиваясь, - Тёмный Властелин, разумеется!

- Саурон? - на всякий случай переспросил Манве.

- А то кто ж ещё? - раздражённо ответил Ауле.

- И когда?

- Пару циклов назад.

- Пару циклов. - Манве задумчиво прошёлся взад-вперёд, - Ну да.

- Но самое главное! - продолжал Ауле, - Он вернулся не один! Скитаясь после развоплощения между мирами Саурон обнаружил мир, почти не отличимый от нашего, где нашёл многих союзников среди людей. И привёл их в этот мир. И сам вновь воплотился в нём.

Манве, мерявший в продолжение рассказа Ауле шагами зал, остановился и уставился на него.

- Вот как? - спросил он.

- У него оказалось ещё одно Кольцо.

От услышанного челюсть Манве со стуком упала на грудь.

- К... К... К... Коль... К...как... Кольцо? - пробулькал Верховный Валар, - Р... разве его...

- Темнейший обманул нас. Он изготовил два Кольца, одно из которых спрятал до поры. И теперь он снова вернулся сюда. А хуже всего то, что мы не можем увидеть, что сейчас происходит в Средиземье. Он окружил его непроницаемой стеной.

Манве подошёл к одному из палантиров, стоявших на серебряной трёхногой подставке и заглянул в него. Какое-то время шар молчал, Манве сосредоточенно хмурился, но потом вдруг в шаре что-то вспыхнуло и покои Верховного Валара огласило пение:

Нам нет преград

На суше и на море!

Нам не страшны

Ни льды, ни облака...

Дворец начал подрагивать, с потолка посыпалась лепнина и штукатурка и Манве поспешно закрыл палантир полой плаща.

- Что это? - растерянно повернулся он к Ауле.

- Не знаю... Это он...оно... Что делать будем?

- Что делать, что делать... - пробурчал Манве, - Снять штаны и бегать.

- Но что-то же надо делать! - истерично возопил Ауле.

- Не ори. - оборвал его Манве, - Я думаю.

* * *

Оркестр играл «А в небе расцветает полоска золотая». Настя пробовала подпевать про себя, хотя и не знала всех слов, но песня считалась «их», комбинатовской, к тому же была вроде как лирической, а значит — уже выгодно отличалась от всех этих осточертевших маршей из репродукторов. Из домов выходили принарядившиеся работники и работницы, многие с семьями,