Невестка слепого барона - Полина Ром

Ознакомительный фрагментжить-то им тоже хочется. Потому носили они плащи черные с капюшонами: лица прятали и к трупам руками не прикасались. Крючьями тело собирали с земли и в телегу. Я из окна несколько раз видела, – она торопливо перекрестилась. – Страсть какая! На кладбище во время волны даже и могил то и не появляется. Одни только скудельницы**! А ежли, например, какая семья целиком вымерла, так их дом огнем очищают. А солдаты герцогские народ не пущают из огня добро вытащить. Ну, Клэр, оно может и к лучшему, что ты этакой страсти и не помнишь.

Лаура не была глупа. Просто ее кругозор был сильно ограничен местными условиями. Она знала, что страной правит король. И имя ему Альбертус Везучий, но не представляла, сколько ему лет, где он живет, какие законы принимает. Из ее рассказов следовало, что все юридические и бытовые вопросы решаются или в храме, или, если человек богат и знатен, у законника.

Насколько я поняла, эти самые законники – некие государственные чиновники, которые занимаются исключительно вопросами имущества и наследования богатых граждан. Сами они законов не создают. И почему их назвали законниками – совершенно не понятно. Полиция как таковая здесь отсутствовала. Роль защитников

выполняли герцогские войска, которые приходили в город только по просьбе одного из баронов. С остальным управлялась городская стража.

Лаура даже не знала, сколько человек живет в городе. Более того, мой вопрос ее сильно удивил.

— Кто ж его знает? Сказывают, что у каждого из баронов больше трех тысяч народу. Но это и с деревнями ихними вместе. Только я тысячу себе даже представить не могу! А уж сколь из этого в городе живет – Бог весть. Оно вроде бы и понятно: у тебя-то родители в деревне живут. Но неужели они ни разочку вас в город не возили?!

— Знаешь, Лаура, если и возили, я того не помню. Так что ты, пожалуйста, рассказывай мне все-все-все.

Город, который находился рядом с монастырем, я еще ни разу не видела из-за перекрывающего дорогу небольшого леска, принадлежал не моему будущему свекру, барону Маркусу фон Брандту, а сразу целым трем баронам. Не очень представляю, как они делили город, но, по словам Лауры, у каждого из них, кроме нескольких улиц, большой храмовой площади и общего рынка, были еще и свои личные деревушки. Как я поняла, мой свекор был самым бедным из всех владельцев: у него из двух деревень одна совсем загнулась.

— Сказывают, там только десять или двенадцать человек живых осталось, да и из тех трое – старики древние. Оно уже и вроде как и не деревня, а просто хутор. У барона Штольгера деревень целых пять – Лаура повернула ко мне ладошку с растопыренными пальцами, показывая, сколько у этого Штольгера деревень. – Так люди сказывают, он ни сна, ни отдыха не знает. Сам везде ездит с охраной и во все вникает, и хозяйствует на славу. А слепой барон что… – собеседница небрежно пожала плечами. – Сам никуда, а сынок у него весь в матушку пошел. Вроде хозяйствует, а только все хуже выходит, и люди бегут.

Все, что рассказывала мне Лаура о жизни вокруг, относилось или к совсем недавним годам, или к нынешнему времени. О том, что было всего десять-пятнадцать лет назад, девушка не знала почти ничего. Для меня это было очень странно.

Я не большой знаток истории, но все же понимала, как образовывались первые крупные города и как вояки добивались власти. Но почему начали приходить в упадок дела семейства фон Брандтов, не могла сообразить. Хотя, надо сказать, сейчас это были скорее игры разума: я все еще очень слабо представляла себе окружающий мир и потому жадно цеплялась за любые сведения, которые могла получить.

На шестой день нашего сидения в келье, вскоре после обеда, к нам зашла сестра Рания:

— Мать настоятельница говорит: больно много вы трещите, а работаете мало. При огороде-то мне уже тяжело по жаре. Так она вам, девоньки, повелела в келье не сидеть, а идти со мной в мастерской работать. Тебе, – она взглянула в мою сторону, – на молитвы пока ходить не велено. Знай себе, сиди да шей. А ты, милая, - обратилась она к Лауре, – с завтрашнего дня ступай на молитвы и работать.

Глядя на наши растерянные лица, сестра Рания по-доброму усмехнулась и добавила:

— Да не пугайтесь, дурехи. Ты, Лаура, на молитвы ходи, а потом в швейную и возвращайся. Будешь присматривать за Клэр, мало ли что? Вдруг девоньке опять сплохеет, так ты хоть помощь кликнешь. И я там буду сидеть рядышком.

Лаура расстраивалась: просыпаться так рано утром ей не хотелось. А я размышляла о том, что, может быть, оно и к лучшему. Все же там, в мастерской, будут женщины и старше, и опытнее. Возможно, я смогу получить от них новую информацию.

То, что меня ожидает брак с отвратительным мужиком, а потом и свекровь с мерзким характером, я уже поняла. Но совершенно не представляла, что делать дальше. Если бежать, то куда и как? Есть ли у них здесь документы и где из выдают. Сколько вообще у меня шансов выжить в этом мире за воротами монастыря?

_________________

*божедом – сторож скудельницы или кладбища, погоста, живущий там и погребающий покойников. В мире, куда попала героиня.

*скудельница – устаревшее русское обозначение общей могилы или кладбища для людей, за погребение которых некому было заплатить. Здесь также хоронили самоубийц и тех, кто умер внезапно, без причащения и покаяния.

Глава 9

Дни бежали, очень похожие один на другой, и постепенно я привыкала к укладу монастыря.

Напуганная попыткой самоубийства настоящей Клэр и моими обмороками, настоятельница пока не пыталась меня больше тиранить. Очевидно, для нее было достаточно важно оставить Клэр в живых. Так что больше меня не посылали на огород. А скотный двор я видела только несколько раз мельком, когда бегала в