Дизель и танк - Алим Онербекович Тыналин

— И точность обработки потребуется исключительная, — заметил Циркулев. — Не менее двух сотых миллиметра.

— Представляете, какая красота получится? — вдруг мечтательно произнес Руднев. — Плавные обводы, идеальные сопряжения поверхностей…

— А еще нужен новый сварочный автомат, — добавил я. — Для криволинейных швов.

— И контрольные шаблоны сложной формы, — подхватил Звонарев.

— При условии изготовления всей оснастки с точностью до третьего знака… — начал Циркулев.

— А космические силы уже выстроились наилучшим образом! — радостно сообщил Вороножский, который все это время что-то высматривал в колбе.

— Значит, решено, — подвел я итог. — Руднев, вы беретесь за модернизацию пресса?

— Голубчик, да разве ж можно упустить такую интересную задачу? — он уже что-то быстро чертил в блокноте.

— Звонарев — на вас копировально-фрезерный станок. Варвара…

— Я займусь расчетом поверхностей и проектированием матриц, — девушка улыбнулась. — Давно мечтала поработать над чем-то более изящным, чем прямоугольные кабины.

— Циркулев проконтролирует точность изготовления.

— С обязательной фиксацией всех параметров в специальном журнале, — педантично добавил технолог.

— А я буду следить за расположением звезд! — торжественно объявил Вороножский.

Я посмотрел на часы. До начала пробега оставался месяц. Времени в обрез, но команда уже загорелась идеей.

— За работу, товарищи, — сказал я. — Нам предстоит создать не просто грузовик, а настоящее произведение искусства.

Глава 5

Команда мечты

Мартовское утро выдалось морозным и ясным. Восходящее солнце окрасило в розовый цвет заиндевевшие корпуса завода. На площадке перед сборочным цехом, укрытый чехлом, стоял наш «Полет-Д».

Вокруг собралась вся команда — Варвара в элегантном темно-синем пальто с меховым воротником, Звонарев в потертом кожаном реглане и вязаной шапке, Руднев в тяжелом драповом пальто с каракулевым воротником поверх своего знаменитого лилового сюртука. Циркулев кутался в старомодную бекешу, а Вороножский по обыкновению щеголял в развевающемся черном халате, наброшенном поверх теплого свитера.

— Товарищ Зубцов прибыл! — раздался чей-то голос, и к нам быстрым шагом направился высокий седой мужчина в добротном пальто. За ним спешил раскрасневшийся от мороза Звяга, на ходу пытаясь что-то объяснить представителю ВСНХ.

— Доброе утро, товарищи! — Зубцов энергично пожал мне руку. — Наслышан о ваших успехах. Показывайте, чем порадуете.

Я кивнул Звонареву, и тот сдернул чехол. «Полет-Д» засверкал на солнце хромированными деталями. Его обтекаемый силуэт с изящной решеткой радиатора действительно напоминал птицу перед взлетом.

— Это что за буржуазные излишества? — немедленно вмешался Звяга. — Товарищ Зубцов, обратите внимание на недопустимое расточительство…

— Погодите, — Зубцов поднял руку, внимательно разглядывая машину. — А ведь красиво, черт возьми! И главное — функционально. Обтекаемые формы уменьшают сопротивление воздуха, верно?

— Совершенно верно, — я открыл дверь кабины. — Прошу, взгляните на улучшения в интерьере.

Зубцов с явным интересом осмотрел регулируемые сиденья, новую приборную панель, систему отопления.

— Великолепно! — он повернулся к побагровевшему Звяге. — Вот это настоящий технический прогресс. А вы говорите — излишества. В таких условиях водитель сможет работать значительно эффективнее.

— Но позвольте! — Звяга взмахнул руками. — А как же пролетарская простота? Эти хромированные детали…

— Способствуют защите от коррозии, — спокойно вставила Варвара.

— А эти обтекатели на крыше…

— Улучшают аэродинамику и снижают расход топлива на двенадцать процентов, — добавил Руднев.

— А теперь я хотел бы взглянуть на двигатель, — Зубцов потер озябшие руки.

Я открыл капот, и представитель ВСНХ с явным интересом склонился над дизелем.

— Шестицилиндровый, объемом четыре литра, — начал я пояснения. — Девяносто лошадиных сил при двух тысячах восьмистах оборотах. Главная особенность — вихревая камера особой конструкции и двухступенчатый впрыск.

— Любопытно, — Зубцов провел рукой по клапанной крышке. — А крутящий момент?

— Двести восемьдесят ньютон-метров уже с тысячи шестисот оборотов, — с гордостью сообщила Варвара. — И расход топлива всего двенадцать литров на сотню.

— Если позволите внести уточнение, — вмешался стоявший рядом Циркулев, — двенадцать целых и три десятых литра при средней скорости шестьдесят два километра в час.

— Предлагаю небольшую демонстрацию, — я кивнул Варваре.

Девушка ловко забралась в кабину. Двигатель завелся с первого раза, несмотря на мороз. Ровное урчание дизеля эхом разносилось по заводскому двору.

— Послушайте, как работает! — Руднев просиял. — Никакой вибрации, равномерный звук на всех оборотах.

— Впечатляет, — кивнул Зубцов. — А как с проходимостью?

Я указал на заснеженный пустырь за цехом:

— Варвара, покажите!

«Полет-Д» уверенно преодолел глубокие сугробы, легко взобрался на обледенелый склон и остановился точно перед нами.

— Великолепно! — Зубцов потер подбородок. — Знаете, товарищи, давно не видел такой продуманной конструкции. С нетерпением буду ждать вас на конкурсе.

— Но товарищ Зубцов, — снова подал голос Звяга, — как же быть с тем, что двигатель создан с использованием иностранного опыта?

— А что в этом плохого? — пожал плечами представитель ВСНХ. — Учиться у других не зазорно. Главное, что мы создали свое, новое. И, судя по всему, лучшее.

Зубцов провел рукой по отполированному крылу:

— Знаете, товарищи, вот что я скажу… Социализм — это не только экономия и простота. Это еще и красота, помноженная на инженерную мысль. — Он повернулся ко мне. — Когда планируете выезжать на конкурс?

— Через три дня, Павел Михайлович. Сейчас заканчиваем формировать команду.

— Отлично. Буду ждать вас в Москве. — Он еще раз окинул взглядом машину. — С таким подходом у вас хорошие шансы на победу.

Когда Зубцов уехал, Звяга еще долго стоял у грузовика, бормоча что-то про «нездоровые тенденции» и «отход от линии партии».

Но мы его уже не слушали. Нужно было готовиться к дальней дороге.

В просторном кабинете, освещенном закатным солнцем, мы собрались вокруг большой карты, развешенной на стене. По углам карты приколоты метеосводки и схемы дорог. Здесь же теснились заметки о состоянии мостов и переправ.

— Прежде всего, товарищи, — я обвел взглядом команду, — нам предстоит победить на московском конкурсе двигателей. Иначе до пробега нас просто не допустят.

— На конкурсе будут проводить стендовые испытания, — Руднев снял очки и принялся протирать их платком. — Проверят мощность, крутящий момент, расход топлива. Но главное будут смотреть надежность.

— А еще экономичность и простоту обслуживания, —