Некромант Империи. Том 2 - Дмитрий Лим

Тут на лестнице появился еще один медик — бородатый мужичок в безупречно белом халате. Он положил руку на плечо Ефима — явно главный лекарь академии, тот самый, чьим помощником работает наш очкарик.

Он быстро собрал всех целителей — нас оказалось шестеро, не считая его самого. Один я с первого курса, остальные — старшекурсники. По их уверенным лицам, по тому, как они держались, было видно — опытные целители, прошедшие не одну практику.

Главный лекарь встал перед нами, его голос звучал четко и уверенно:

— Ситуация критическая. Сейчас прибудут маги огня — они начнут душить водную магию. Как только появится брешь в ледяной стене, мы заходим парами. Датчики показывают наличие артефакта внутри. И восемь человек на грани. Их жизненные показатели едва фиксируются.

— Может, стоит разобраться в причине эфирного выброса? — я намеренно сделал голос максимально нейтральным. — Такие вещи обычно не случаются просто так.

Все синхронно повернулись ко мне. Я почти физически ощущал, как их взгляды буравят мою скромную персону.

Главный лекарь нахмурился так, словно я предложил лечить ожоги подорожником, а Ефим и вовсе побледнел.

Что ж, ладно. Я слегка пожал плечами — раз умные люди считают, что действовать вслепую разумнее, кто я такой, чтобы спорить?

Впрочем, кое-какие выводы я уже сделал. При нашей первой встрече с Софьей я успел уловить состояние её магического ядра. И оно было… тревожным.

Нестабильная структура, хаотичные всплески силы, словно плотину вот-вот прорвет. А может и вовсе София не виновница, а жертва.

Мои размышления прервало появление магов огня из БМБ. О, это было… феерично. Их выход больше напоминал постановку… кувырки, перекаты, картинные кунг-фу позы. Интересно, они всегда так работают, или это специальное представление для впечатлительной публики?

Наконец, натешившись акробатикой, они соизволили приступить к делу. Их ладони окутало синее пламя. Огонь встретился со льдом, и коридор наполнился снопами искр. Синие языки пламени танцевали по ледяной поверхности, оставляя за собой дымящиеся борозды.

Лед наконец поддался, открыв неровный проход с зазубренными краями. Первым внутрь метнулся боевой маг из отряда магов огня — его силуэт на секунду замер в дверном проеме, оценивая обстановку. Убедившись в отсутствии явной угрозы, он подал сигнал остальным.

Я шагнул в аудиторию и замер. Просторное помещение площадью не меньше двухсот квадратов было все в снегу и льде.

Вместо привычных рядов парт — низкие столики в традиционном восточном стиле, инкрустированные перламутром и слоновой костью. Перед ними расстелены ковры, покрытые инеем.

В центре зала возвышалась величественная резная колонна, а над ней, подвешенный на массивной цепи, парил огромный хрустальный шар.

Сейчас он был полностью закован в лед, превратившись в подобие гигантской сосульки. По натянутым звеньям цепи змеились трещины — было очевидно, что конструкция вот-вот не выдержит веса намерзшего льда.

Ближе к входу лежали десять человек — студенты. Обмороженные, без сознания, но их жизненные показатели еще прощупывались. Однако мое внимание привлекло нечто куда более тревожное.

У дальней стены, за массивной коркой льда толщиной не меньше метра, я отчетливо ощущал присутствие еще примерно тридцати человек. Их жизненные силы были настолько слабы, что остальные целители, похоже, даже не фиксировали эти затухающие искры.

Ефим нетерпеливо подтолкнул меня в спину:

— Не стой столбом! Помогай! Нужно срочно стабилизировать состояние этих людей.

— За ледяной стеной еще около тридцати человек, — я кивнул в сторону противоположной стены, не двигаясь с места.

Ефим на мгновение застыл, потом медленно покачал головой.

— Тех уже не спасти… Слишком долго под воздействием экстремально низких температур. Мы должны сконцентрироваться на тех, кого еще можно вытащить.

Я почувствовал, как внутри поднимается волна ярости. И кажется… нет, я точно уверен, она была знакома мне еще по прошлой жизни — то же чувство охватывало меня на полях сражений, когда командиры списывали со счетов «безнадежных».

В моей памяти война всегда делила людей на две категории: тех, кто бился до последнего за каждую жизнь, и тех, кто прикрывал свою трусость рассуждениями о «неизбежных потерях». Первые становились легендами. Вторых… вторых обычно забывали еще до того, как высыхали чернила в похоронках.

Но спорить сейчас с Ефимом было бессмысленно. Вместо этого я опустился рядом с ближайшим пострадавшим, уже прокручивая в голове варианты. Как добраться до тех, кто за стеной? Как пробиться сквозь этот лед, не навредив им еще больше? Сколько у нас времени?

Я начал сканировать тело девушки, лежащей передо мной. Целительская энергия проникала все глубже, позволяя оценить масштаб повреждений.

И он впечатлял — экстремальное переохлаждение трансформировало живую материю на клеточном уровне, превращая здоровые ткани в хрупкие кристаллические структуры.

Первыми не выдержали мельчайшие кровеносные сосуды. Капилляры лопнули, разорванные изнутри растущими кристаллами льда.

Артерии более крупного калибра еще держались, но их стенки были серьезно повреждены — микротрещины расползались по всей длине, грозя в любой момент привести к массивному кровотечению. Кровь в венах частично свернулась, образуя опасные тромбы.

Кожа и подкожные ткани подверглись глубокому обморожению. Клеточные мембраны, разорванные кристаллами льда, уже не могли поддерживать жизненные процессы. Некроз стремительно распространялся от периферии к центру тела.

Особенно пострадали конечности — там процесс отмирания тканей зашел настолько далеко, что промедление грозило необратимыми последствиями.

Любопытно… Я методично приступил к восстановлению поврежденных структур. Контролируемое обморожение, точечное разрушение тканей на клеточном уровне… Потенциально это может быть куда эффективнее грубых методов вроде вызывания диареи в бою.

Я провел рукой над ее телом, направляя потоки целительской энергии. Сначала — восстановление микроциркуляции.

Разорванные капилляры срастались под моим воздействием, тромбы растворялись, позволяя крови снова течь по своим естественным путям. Затем — глубокая регенерация поврежденных тканей. Я ускорял митоз, заменяя мертвые ткани новыми, здоровыми структурами.

Ее волосы — невероятно густые и кудрявые, похожие на огненные пружины — медленно освобождались от ледяного плена.

Широко распахнутые зеленые глаза, затянутые тонкой коркой льда, постепенно оттаивали. Даже иней на длинных ресницах начал таять под действием моей силы.

Определенно стоит развить эту технику. Направленное обморожение может стать идеальным боевым приемом.

Заморозить противника изнутри, разрушить сосудистую систему… Быстро, чисто, без лишнего шума. И главное — почти невозможно предотвратить или вылечить, если не знаешь точный механизм воздействия.

— Я определенно знаю, что с этим делать! — произнес я, все еще захваченный идеей использования контролируемого обморожения в бою.

Я настолько погрузился в анализ новых тактических возможностей, что пропустил момент, когда девушка пришла в себя. Она сделала глубокий, судорожный вдох, возвращаясь к жизни.

— Не надо