Один ленивый мальчик - Александр Бельский

с ножом, а потом кинжалом в руке. Потом он всё время тренировок с Иаму ходил, ужасно потея, опоясанный стеганым доспешным фартуком, поверх которого он носил пояс с мечом и кинжалом, и так привык к ним, что без них казался себе голым. Потом Иаму налег на лук — и Хори стрелял на дальние и ближние дистанции, в цели, стоящие перед ним и позади него с самой высокой скоростью, на какую был способен. На бегу, сидя за столом — в сидящего напротив, и над, и под столом. Он стрелял из лука в кувырке, в цели, внезапно появляющиеся в самых неожиданных местах, на звук и вспышку во тьме, учитывая, где может быть тело высекающего огонь… Ему даже стало проще поразить мишень в шаге от себя из лука, а не достать её кинжалом или мечом. И как-то он поймал себя на том, что он незаметно сам для себя, просто как другие щёлкают пальцами или хрустят суставами, делает разминку на суставы и связки, которую едва мог сделать и считал чертовски утомительной в самом начале их занятий. Как-то незаметно произошли две вещи. Хори втянулся в работу с Иаму, это во-первых. Изначальное его желание, стать сильнее всех обидчиков и научиться драться лучше их всех, куда-то пропало — и это во-вторых. Да и времени на прежние детские забавы и посиделки не было. Даже о девочках он думал намного меньше (хотя и очень часто)…

— Зачем ты делаешь всё это? — спросил как-то у Иаму Хори.

— Учитель появляется тогда, когда ученик к этому готов. Ты был готов.

— Да? Я и сейчас не готов!

Иаму только сверкнул зубами в улыбке.

— Парень, ты даже не знаешь, к чему ты готов. Тебе надо просто проклюнуться из яйца… Если появилось время для вопросов не по делу, значит, ты не устал. Бежим или боремся?

— Боремся…

— Отлично! Но после пробежки! Надо же размяться…

Глоссарий в порядке появления слов в тексте:

Песчаные пожиратели ослов — мифические существа, обитавшие в песке пустынь, нечто вроде огромных муравьиных львов. Вызывали песчаные бури, губили караваны и пожирали погибших животных и людей.

Саг и Ахех. Саг — мифологическое существо с головой сокола и телом львицы. Видимо потому, что это существо обладало телом львицы, а не льва, ее хвост был украшен кокетливой кисточкой из цветков лотоса. Иногда сага изображали с львиным телом только в верхней его части, а нижняя часть была похоже, скорее, на тело лошади, таким образом саг мог быть изображен и в виде соколо-львицо-лошади, если анализировать его сверху вниз. Грифон или ахех — наполовину орел, наполовину крылатый лев, считался самым быстрым из всех зверей. Грифон перекочевал от древних египтян сначала в предания Рима, а затем стал героем средневековых европейских легенд, в которых он одновременно охранял сокровища и служил надежным инструментом для их поиска. Принято считать, что грифон родом из Индии, однако он широко встречается на изображениях Древнего Египта и сказать, кто первым нарисовал грифона — египтяне или индийцы — невозможно.

Аммут — одна из стерегущих царство мёртвых, Дуат. Во время конечного взвешивания души — суда над усопшим — ждала результата. Если покойный оказывался недостойным войти в Дуат — пожирала его душу, повергая в Ничто.

Глава 4

Глава 4

Хори уже приближался к Себи, обряду обрезания, и детского локона на голове, и кое-чего другого, после чего мальчик становится мужчиной и вступает во взрослую жизнь. После смутных времен гиксосов далеко не все дети носили детскую прядь, и далеко не все мальчики проходили через обряд Себи, это было обязательно только для тех, кто должен был стать жрецом. Но мать считала, что без Себи немыслимо считать себя уважаемым человеком, и уж тем более жениться. Жена для Хори уже была присмотрена, только он пока не знал, кто это. Пока до женитьбы еще было время — год, два, может — три, и его это устраивало, хотя… Иногда чертовски хотелось иметь жену.

Сначала нужно было пройти ежегодный смотр и сдать экзамен на чиновника. Мать узнала об их занятиях с Иаму, узнала совершенно случайно, и закатила страшный скандал. Нет, она понимала важность упражнений с оружием. Но благородных, пристойных для семера! Сам Благой бог не чурается высокого искусства стрельбы из лука, но — драгоценного лука марьяну, для стрельбы с колесницы длинными и тяжелыми стрелами! Да, благородно и фехтование длинным мечом. Но праща? Пусть даже метательная палица — в конце концов, царь на охоте тоже ей пользуется. Но праща? Или топор простого пехотинца? Это же просто ужас! И этот дешёвый солдатский мордобой и борьба!

Оказалось, что отец был осведомлён о происходящем с самого начала — видно, нубиец с ним всё обсудил сразу, как только сломались лопата и детская жизнь Хори. Деди вдруг проявил неожиданную твёрдость, что было даже удивительно, ибо обычно он всегда уступал матери во всех домашних делах. Но тут он был непреклонен, как великая пирамида. Ни доводы Мерит-Хатор о том, что мальчик может не получить первую чиновничью должность на ежегодном смотре, ни плач о горькой судьбе военного, ни обличения Хори в лени ничего не могли поделать, и родители впервые на памяти Хори всерьёз поссорились. Мать даже не пускала Деди в спальню, что было неслыханно и немыслимо, и чем сразу попытались воспользоваться некоторые глупые ткачихи (но не преуспели). Зато Иаму преуспел среди глупых ткачих. Себек-Эре, уже готовившийся идти в школу, всецело стал на сторону матери и сердился на отца, а сестра, Нефер-Маат, защищала отца и стала не такой доставучей и вредной с Хормени.

А сам Хори всё больше входил во вкус этой новой жизни, ибо боль почти ушла, зато пришли уверенность в себе и сила. Да и девочки, которых манил внезапно повзрослевший и налившийся мускулами и славой победителя всех мальчишечьих битв и прочей чепухи, сами стали им интересоваться. Со своими сверстниками Хори стало скучно, зато он теперь подолгу пропадал с Иаму и Тутмосом — ветераном-наставником из отряда гончих, на охоте (с отцом, без этого и думать нечего было, что мать его отпустит) или в казармах Гончих. На охоте он недрогнувшей рукой добивал подранков, свежевал добычу, и один раз они даже попытались охотиться на льва, старого одиночку с соломенно-жёлтой гривой (правда, умный зверь их обманул и ушёл). А после охоты были привалы у костра, с жареным над