Месть человеческая – Том I. - Алексей Фокович Фоков

…принято решение об эвтаназии…

…назначить дату исполнения…»;

Бревно всё понимает. Он уже бегает глазами, хрипит и пристально смотрит на меня.

Одеваю на его голову защитный кожух.

Глаза его больше не увидят света.

Я и Марк берёмся за ручки.

Да не убоюсь я зла!

Разом нажимаем гашетки.

Визг тросика о кость.

Кровь, струящиеся из-под кожуха на стол.

Капельки крови на белоснежных одеждах.

Дежурных лаборантов называют Ангелами не за белый цвет тряпья.

Нет!

Всё глубже, люди понимают нашу суть.

И мы тоже, даже если не признаёмся другим.

От себя не укрыться.

Я осознаю себя…

Я Ангел Смерти!!!

Глава 2. Ангел ч2

Глава 2.

Ангел. Часть 2.

Планета Троон. Троонвиль. Лаборатория мозговых имплантатов.

Рутина, рутина и рутина. Вот из чего состоит ночная смена, выполнил регламентные работы, отработал задания, что накидало руководство, и можешь делать, что душа пожелает.

Можно сходить к Демону, на большом экране видеонаблюдения посмотреть футбол или кино. Он как раз уже наверно попилил Бревно на куски и скинул в дробилку.

Нет проигравшему погребения ни по обрядам клановским ни по человеческим, а только заслужил канализацию и городские очистные сооружения. Самое неприятное в работе Демона — перемыть всё после утилизации.

В раздевалке есть возможность поспать, начальство традиционно не замечает надувной матрас в одном из шкафчиков.

Я тоже не замечал, и сегодня моя доброта воздастся сторицей, накачаю и завалюсь спать.

Но только не сейчас. Ещё ложиться рано, до двух ночи я принадлежу себе и своей диссертации.

Сон необходим, завтра вторая половина дня — бестолковая работа в частной клинике, микрооперации, вживление имплантатов в домашних животных, кошечек и собачек.

Работа муторная, но за неё платят. Хозяин клиники отдаёт мне ровно половину от заработанного и тихонько радуется, что нашёл простофилю, согласного возиться с животиной, никто из приличных врачей, до такого не опустится.

Главное моё условие, чтобы он не разглашал, что пришлось опозорить Клан и заняться, столь недостойным делом.

Очень уж деньги нужны.

Простолюдинам не хватает ментальной чувствительности для таких работ, и питомцы после такой халтуры долго не живут.

Уже десять часов. Башка начинает медленно и неотвратимо закипать, я тут уже, наверное, полторы сотни срезов пересмотрел, срастание есть, и деградация тоже никуда не девается.

Что-то сильно неправильно я делаю, понять бы что.

Хлопнула дверь, наверное, Марк от скуки припёрся, с новыми галактическими новостями, и своими выводами – глупостью, чудовищного размера.

Иногда приятно пообщаться с простолюдинами, но сейчас я точно не в духе.

Цоканье каблучков.

Нет, это не похоже на тяжёлые шаги Горы.

Каблучки в нерешительности остановились перед дверью. Щелчок ручки.

Я точно знаю, кто пришёл в лабораторию ночью и даже догадываюсь зачем.

Но не буду спешить. Надо, сама скажет. Мне точно не надо.

— Мадам Анналена Фёдоровна, искренне рад Вас видеть на рабочем месте, этой ночью.

Как и у всех Урусов у них странное обращение в вежливой форме. К имени добавляется имя отца.

Ну что ж послушаем, что тебе в квартире ночью не спится.

— Мне тоже приятно видеть Вас за работой. Минут через двадцать подойдите в мой кабинет, у меня есть несколько вопросов к Вам.

Она развернулась, махнув гривой огненно-красных волос, покинула лабораторию, оставив после себя едва различимый аромат сирени.

Мне предельно ясен визит дамы.

Но пока есть возможность просмотреть ещё парочку срезов.

Интересно, как изменилась обстановка.

На своём прежнем рабочем месте я не появлялся пару месяцев, после отстранения с должности.

Мой бывший кабинет не поражал великолепием отделки, или роскошью мебели, обычный, среднестатистического начальника, из простолюдинов выбившегося в небольшие начальнички.

Только функциональность, без излишеств, для плебея – самое то. Большего они недостойны.

Единственная роскошь — собственный туалет и душевая, но не надо думать, слишком хорошо о Магистрате, всё объясняется функционалом Начальника лаборатории.

Вернее, двумя функционалами как администратор, и как микрохирург. Проведение операций — обязательное требование, а переодеваться и мыться в общей раздевалке, это прямой подрыв авторитета руководителя, и падение качества исполнения административных обязанностей.

Так, что собственный душ — это не щедрость, это экономия на ставке микрохирурга.

Жажда сэкономить горсть кредитов, всегда отличало Магдебургские миры

У нас принцип администрирования совершенно другой, мы крохоборством не страдаем.

Во главе всего Клан – единая общность людей, связанных кровными и духовными узами.

Люди вне Клана, могут сделать высокую карьеру, но не смогут стать Клановичами.

Кабинеты и есть способ показать преимущество нас перед всеми остальными.

Утерянное преимущество.

Я уже как-то смирился с жизнью, после Клана, но мне всё же не хватает ковра.

За время пребывания Начлабом, я не стал ничего менять, единственно поставил, справа от стола микроскоп и большой экран для просмотров срезов.

А всё-таки что изменилось в кабинете при новом начальнике?

Несколько неприятное чувство стучать в дверь собственного кабинета. Печаль по свершившемуся, и доля внутреннего несогласия.

Чтобы не говорили лагерные психологи на обязательных посещениях, это ничего не меняет. Я могу лучше них повторить все доводы, вынудившие распустить Клан Греев, и разумнее объяснить необходимость принятия нового социального статуса, а расписать преимущество благодетельного правления Совета, само собой, не составит труда.

Только как не убеждали меня мозгоправы, и как я не занимался самовнушением, что ещё отделался вполне малыми потерями, но в душе никак не могу принять своего положения, ну да ладно я сожму гордыню в кулак и как-нибудь переживу, не это меня изнутри грызёт, а то, что подвёл свою семью.

Сам я выучился и сформировался как востребованный специалист при поддержке Клана, дети могут рассчитывать только на мою поддержку, а что может дать обычный лаборант, когда все миры против нас?!

Всё изменится, когда, а не если, я стану Академиком. Совет, разумеется, превратит меня в икону науки, и я его понимаю: раскаявшийся Кланычь, отрёкшийся от Греев, не принявший участия в Войне, видимое подтверждение его мудрого и прозорливого правления, и прямое следствие