Мастер молний. Книга I - Яков Барр

и разных интересов. Писатели, ученые, гопники и аристократы, люди с уникальным словарным запасом. К нелюдям все это также относится, но утомительно поправлять себя каждый раз, так что я привычно называю людьми всех разумных.

Сейчас пришла пора инспектировать, что же я выучил. Язык не зря показался мне смутно знакомым. Из глубин всплыли похороненные воспоминания о том, как давным-давно я учил его с переменным успехом. В стране, где я оказался, в Америке, я никогда не был, но любил их искусство, не все, конечно, но уже упомянутый кинематограф и некоторые книги. К государству я относился скорее плохо, но не так однозначно, с политикой мне еще предстояло разобраться. На самом деле воспоминания оживали дергано и скудно. Мне предстояло вспомнить себя в те годы и родной язык. Но хотя бы я осознал, что я родом из России, куда мне и следует вернуться. Изучать русский язык таким же методом, что и английский, я не хотел. Сам должен вспомнить.

Самый быстрый способ проверить, что у меня получилось — пройтись по квартире. Я глядел на предмет и пока еще слышал, точнее «думал», его название и предназначение. Но по крайней мере я смог разобраться со всем, что увидел, включая специфическую кухонную утварь и тем более приборы. Например, я смотрел на плиту, и понимал, что это, но как ею пользоваться, я узнавал, делая специальное усилие, ту самую магию постижения. Или наоборот: я брал в руки какое-то хитрое механическое приспособление, знал для чего оно нужно, но название не всплывало, как бы я не старался. Скорее всего девушка и сама его не знала.

Пока я разбирался с квартирой и своими знаниями, проснулась моя подруга. Она вышла на кухню, облаченная в легкий халатик.

— Доброе утро! — сказал я не слишком уверенно, все же это были первые мои слова на новом языке.

— Ты заговорил! — довольно искренне удивилась девушка.

— Я быстро учусь, — улыбнулся я как можно более мило.

— Меня, кстати, Моника зовут, — сообщила она, протянув мне руку.

Я охотно пожал ее, задумавшись на миг, как представиться самому. Ну раз я выбрал свое «родное» лицо, то имя из тез времен также подойдет.

— Джейкоб, — на самом деле звали меня чуть по-другому, но английская версия имени подошла как нельзя лучше.

— Ты не думай, — вдруг застеснялась Моника. — У меня нет привычки тащить в постель незнакомцев.

— Я ничего такого и не думаю, успокоил я даму. — Это было прекрасное приключение, и оно еще не кончилось, если ты не против, конечно.

— Какие у тебя планы? — осторожно поинтересовалась Моника.

— Прямо сейчас я бы хотел принять душ. Не хочешь составить мне компанию?

Моника была не против. Под струями воды она неожиданно разговорилась, продолжили беседу мы и после, когда я с ее позволения начал готовить нам завтрак. Я бы не сказал, что ее холодильник был забит битком, но уж яичницу «по-эритийски» на двоих я смог сварганить.

Я немного влиял на нее, даже без ментальной магии, а просто подпустив немного ауры доверия. В итоге я узнал, что Монике тридцать восемь лет, она замужем, муж в очень долгой командировке, но я должен понимать, что она вовсе не склонна изменять ему направо и налево, просто так вышло! Я понимал, о чем тут же сообщил ей.

Муж ее чем-то торговал, но в таких масштабах, что это уже называется даже не бизнес, а политика.

Моника опять задала неприятный вопрос, всерьез надеясь получить искренний ответ. Она спросила, как так вышло, что вчера я двух слов связать не мог, а сейчас уже вполне сносно болтаю. А ведь у меня в планах пара просьб, которые вызовут еще большее недоумение. Например, как пользоваться компьютером, а также информационной сетью, как устроено общество и работает денежная система.

Врать я не хотел, обижать молчанием или как-то еще девушку я не хотел. Пришлось играть не совсем честно, зато ради общей пользы. Я ввел Монику в легкий транс и начал откровенно все рассказывать о себе, не вдаваясь в подробности. Что я прибыл из другого мира, хотя родом из этого. Нет, я не инопланетянин, хотя в целом ситуация схожа. И уж точно не шпион и не диверсант. Тут мне пришлось покляться, что не желаю Земле Сорок Два вреда. Когда я выведу девушку из транса, она не запомнит, что именно я рассказал, но будет помнить, что с ней происходит интересное приключение «как в кино», и что я вполне удовлетворил ее любопытство. И что надо относиться терпимее к моим маленьким странностям, они вполне оправданы.

Я также узнал все, что необходимо для начала пребывания в этом мире. Моника убежала по своим делам, она встречалась с подругами, состоятельными буржуа вроде нее. Моя любовница была кровно заинтересована, чтобы не трепать обо мне лишнего, так что я не волновался. Впрочем, она больше могла навредить себе, прослыв безумной, а не мне.

Я же уселся за компьютером, который по моим стандартам был не то, чтобы странным, а скорее устаревшим. В местную оперативную систему я вник с легкостью, корни росли из наших систем, скорее всего ящеры, промышлявшие здесь контрабандой, привнесли кое-какие технологии просто чтобы выжить в этом диком мире.

К сожалению, магия судьбы с одной раскрытой печатью, хотя и важной, была мне недоступна, а значит пришлось обойтись без ясновидения.

В моей бездонной сумке хранились два пакета с ценностями. В одном из них я приготовил золотые монеты из разных миров, в другом — розовые алмазы, но их продавать я не хотел, они пригодятся для создания артефактов.

Я погрузился в сеть, здесь ее называли Интернет или Паутина, что звучит слишком буквально. У каждой достаточно сложной системы со временем появляется дух, эгрегор, я чувствовал его присутствие и здесь, в мировой паутине. Надо бы наладить с ним отношения, все-таки сеть работает на электричестве, а значит я имею власть над этим явлением. Точнее могу получить, когда окрепну и вскрою еще пару печатей тела.

Я так увлекся блужданием по Сети, что не заметил, как на улице стемнело. Строго говоря, за окном виднелась кирпичная стена соседнего дома, причем крайне близко, буквально через пару метров. Так что прозевать можно было и день, и ночь.

Отвлекся же я, только когда вернулась Моника. Девушка казалась очень довольной.

— Мне сообщили, что я посвежела и вся сияю, — сообщила она радостно.

«Еще бы,