Я уже царь. Книга XXIX - Сириус Дрейк

— Пфф, хирургия, Сережа, хирургия. Если ты можешь оперировать на мозге, взломать замок вообще пустяки, — задрав нос, Михаил открыл дверь и зашел внутрь.

Люся тут же побежала в отдел женской одежды и, схватив свои размеры, прыгнула в примерочную. Мужчины решили не париться и выбрали что-то полегче. Доспехи спокойно могли подстроиться под верхнюю одежду, так что никаких проблем с этим не было.

— Мальчики! — Люся вышла из примерочной в лосинах и майке. Поверх нацепила спортивную кофту. — Ну как?

— Ну балдеж, — осматривая женщину с ног до головы, кивнул Чехов.

Есенин тоже вышел из примерочной. Удобные кроссовки, шорты, рубашка. Покрутив руками, он понял, что одежда движений не стесняет и можно спокойно сражаться.

Чехов тоже переоделся. Майка, шорты, кроссовки. Ничего необычного.

— Так… Надо ехать к южной границе, а то…

Дверь магазина открылась, на пороге появился солдат.

— Гражданские! Город эвакуирован! — воскликнул он.

— Спокойно! — перебил его Есенин. — Мы ликвидационная группа из российской Империи.

Тут же был предъявлен пропуск и соответствующие бумаги.

— Прошу прощения, — поклонился солдат. — Вам нужна помощь?

— Нет… — растерялся Есенин.

— Давай сделаем вид, что ты нас не видел, — подошла к нему Люся и мило улыбнулась.

Солдат покраснел, кивнул и вышел на улицу.

— Ну все, я теперь готова хоть целое войско нежити…

Раздался гул. Стекла зазвенели.

— Ну вот. Не успели… — выдохнул Чехов.

Они выбежали из магазина и прыгнули в машину. Ехать до края города было минут пятнадцать.

— Не успею… — выругался Есенин. — Миша, веди машину…

И не дожидаясь, пока товарищ пересядет, открыл дверь и выпрыгнул на дорогу. Затем оттолкнувшись, перепрыгнул несколько домов и скрылся.

— Че за херня⁈ — выругался Чехов. — Люсь, достань ту склянку из багажника!

Женщина, долго не думая, ударила кулаком по спинке сиденья и пробила ее насквозь. Разворотив обшивку, она достала чемодан.

— Держи, — и передала Чехову склянку.

— Зашибись!

Он выпрыгнул из машины и упрыгал к окраине города.

— Да вы блин издеваетесь! — выругалась Люся.

Она не могла оставить машину, так как там находилось и другое оборудование. В основном ее, так что бросать автомобиль было нельзя. Пришлось быстро перелезть на место водителя и, вжав газ в пол, лавировать между узкими улочками.

Уже раздались взрывы. Есенин и Чехов первыми добрались до окраины и вступили в бой.

Надо было поспешить.

— Вы серьезно? Решили кинуть меня?

Когда она добралась, то поняла: машина дальше не проедет.

Разрушенные дома. Кратеры от заклинаний. Тут было поле боя. А вдалеке, метрах в двухстах, шло сражение.

Женщина выскочила, достала из багажника несколько бутылочек с зельями и травами и побежала со всех ног на подмогу.

Битва была между простой нежитью. Тут сражались как мертвецы в доспехах и с оружием, так и простые болванки, которые могли только шататься и издавать неприятные звуки.

Есенин старался атаковать заклинаниями дальнего типа. Его предрасположенность буквально сжигала всех, кто входил в поле действия рядом с ним. Чехов находился недалеко, усиливая атаки товарища и атакуя врагов длинными лучами магии исцеления.

Мертвяки корчились в агонии. Все же некромагия и магия исцеления как огонь и вода. Даже мертвецы испытывают боль. Хоть и не физическую, но энергетическую точно.

— Чего встала? Помогай! — крикнул Сергей.

Люся хлопнула в ладоши и, воткнув два пальца в землю, расчертила две линии влево и вправо. Дальше борозда пошла сама, огораживания границы живых и мертвецов.

Самого короля нежити было не видно. Зато явно прослеживались волны атаки. Сперва в ход шли зомби. Простая нежить, которая при жизни была обычными людьми.

Их было около двухсот штук.

— Надо дождаться армию! — крикнул Чехов.

— Херня вопрос! — улыбнулся Есенин, понимая, что пока все слишком легко.

То же самое чувствовали и остальные. Вот только это было уловкой, и это понимали Есенин, Чехов и Люся.

Они знали стратегию Лермонтова, и она не менялась, так как ни разу не проваливалась. Сперва врага постоянно атакуют, заставляя медленно тратить силы и уставать, затем в ход идут все более сложные противники, и если вдруг тебе посчастливится дойти до финального босса, то ты уже будешь слишком истощен.

А вот Лермонтов… Если он почувствует, что враг еще достаточно силен, может как набросить на него новых мертвецов, попросту воскресив всех, кто пал, или сконцентрировать все силы на своем теле. Беспроигрышный вариант.

Но и у его бывших товарищей были свои стратегии, которые не мог применить никто другой, кроме них.

После трех волн наконец подоспела постоянная римская армия из дальников, баферов и лекарей. Именно против них было труднее всего устоять нежити.

Когда маги приступили к атаке, Есенин и Чехов начали медленно продвигаться к Люсе.

— Ну что, мальчики, вы готовы?

— Погнали! — азартно прорычал Чехов.

Люся положила ладони на спины мужчин и начала вкачивать в них энергию, давая временное усиление в несколько раз.

— Будьте благодарны, мужчины, — перекрикивая общий гул, сказала Люся. — Сейчас вы испытываете на себе заклинание Мага высших сил!

— Охренеть! — только и успел произнести Сергей Есенин.

Его волосы полыхали белым огнем. У Чехова из глаз сверкали молнии и бил яркий свет. Со стороны они были похожи на двух богов, сошедших с картин.

— Я его чую… — произнес Чехов и первый, словно молния, сорвался вглубь нежити, раскидывая их в стороны и создавая тропинку. За ним устремились Есенин и Люся.

И каково было их удивление, когда спустя пару километров они смогли увидеть на горизонте всадника, полностью состоящего из тьмы.

— Сколько же он успел убить и воскресить… — прошептал Есенин.

— О, да… — выдохнул Чехов. — Кажется, тут еще и его старые запасы…

Некромант уровня Лермонтова мог не только воскрешать мертвецов, оставляя у них все магические способности, но и возвращать тех, кого он поглотил за всю свою жизнь. Что делало его очень опасной армией, состоящей из одного человека.

— Старые друзья! — прогремел голос всадника.

Темная фигура спокойно наблюдала, как к нему подходит троица. Полностью состоя из тьмы, были видны только два едва заметных огонька глаз.

Когда его старые товарищи прорубили дорогу к бугру, на котором стоял всадник, Лермонтов поднял руку и нежить отступила, дав подняться непрошеным гостям.

— Здравствуй, Миша, — кивнул Сергей Есенин.