54 по шкале магометра - Мария Папкова

– О чём ты, девочка?

– О сестре! Ведь нет никакой сестры? И волшебного жучка нет. И здоровье вы тратите только на себя. Так?

Она выкрикнула эти слова, уже не думая о громкости. О том, что мама будет ругаться. О своём уходе из квартиры, что ей настрого запретили делать.

А сосед чуть отодвинулся в сторону, освобождая дорогу.

– Хочешь проверить? Заходи, она в дальней комнате.

Лизонька сомневалась. Она ведь никому не сказала, куда отправилась. А если сосед её не обманывает? Девочка не успела опомниться, как уже шагала по тёмной прихожей в направлении полуоткрытой двери спальни.

Там, на широкой кровати, лежала девушка. Серая кожа, осунувшееся лицо и, наверняка, крайняя худоба, что пряталась под лёгким покрывалом.

Лизонька подошла ближе и остановилась, в ужасе скользя взглядом по истощённому телу.

Девушка приоткрыла глаза, всмотрелась в образ гостьи, стоящей напротив окна.

– А, это ты? Олег рассказывал, что ты поделилась излишками здоровья.

Девочка подошла на шаг ближе.

– А правда есть такой жучок, которого вы кормите здоровьем?

Девушка измученно улыбнулась.

– Хочешь посмотреть? Тогда подойди ближе.

Она откинула одеяло.

Прямо посреди груди, выступая над краем ночной рубашки, торчала голова огромного насекомого. Чёрная, блестящая фасеточными глазами, она вгрызалась желваками в грудь девушки.

– Больно?

– Очень, – прозвучал тихий ответ, – но терпеть осталось недолго. Он уже почти наелся. Не хватает самой малости.

Во рту у Лизоньки внезапно пересохло, она подошла ближе и протянула руку.

– Возьмите, сколько надо.

***

Только через неделю Лизонька смогла набраться сил, чтобы выйти на улицу. Родители опять ругали, но не сильно – брань не прибавляет здоровья. А его девочке крайне не доставало.

И, играя в песочнице с подружкой, она не заметила, как к ней подошёл сосед.

Он выглядел просто замечательно. Здоровое румяное лицо, блестящие живые глаза; походка крайне преуспевающего человека. Но руки почему-то держал за спиной.

Он позвал девочку, она повернулась, но не подошла. Только смотрела на него исподлобья.

– Родители запретили мне разговаривать с вами. Папа сказал, что шкуру спустит, если подойдёте.

Сосед улыбнулся. Легко и по-доброму.

– Тогда не будем искушать судьбу. Я просто передам тебе привет от сестры. И подарок.

Он показал руки, в которых сидела огромная пушистая бабочка с яркими крыльями.

– Я оставлю её здесь. Это тот самый жучок, который сидел у сестры на груди. Теперь он превратился в бабочку, а она подарит столько здоровья, что хватит на всю жизнь и тебе, и твоей семье.

Лизонька подошла ближе и тронула мохнатое крыло. На пальцах остался радужный след, который мгновенно впитался в кожу.

– А как же ваша сестра? – тихо спросила девочка.

– Ей уже совсем не больно, – ответил сосед. А потом развернулся и пошёл прочь.

Антон Рохов

Скажи

Герман шел по раскаленному лучами июльского солнца асфальту и ворчал себе под нос. Уже с утра его день не задался, а липнущая к спине футболка грозила стать последней каплей в череде несправедливых придирок начальства и жаркой погоды. «А еще только обед!» – воскликнул он про себя, но тут же постарался успокоиться – не зря же три раза в неделю смотрел семинары «Сделай себя лучше». Глубоко вздохнув и изобразив на лице дежурную улыбку, Герман ускорил шаг, завидев давно поблекшую вывеску «Столовая Персик». Это место можно было назвать вполне приличным, если бы хозяин заведения раскошелился на новую букву «Р» взамен украденной несколько лет назад. А заодно на салфетки и нормальные приборы. Но кормили здесь вкусно, и поэтому уже на подходах Герман стал немного захлебываться слюной в предвкушении сытного обеда.

Когда до заветной двери оставалась всего пара шагов, за спиной послышалось цепкое:

– Молодой человек, подождите!

Герман не хотел ждать, ведь его перерыв стремительно таял, но, бегло оглядевшись, понял, что быстро шагающие мужчина и женщина обращались именно к нему. Решив, что еще не растерял последние остатки приличия, чтобы убегать от обращающихся к нему людей, он остановился. Но спустя пару мгновений пожалел о своем решении.

– Скажите, вы верите в бога? – только подойдя, спросила у него немного запыхавшаяся женщина лет тридцати и пристально уставилась. Герман замялся. Он ждал кого угодно: заблудившихся туристов, плохо притворяющихся попрошаек или, хотя бы, старых добрых алкашей с кучей невероятных и грустных историй. Но только не этих. Теперь, когда у него появилась возможность разглядеть своих нежеланных собеседников, парню хватило одного взгляда, чтобы понять – перед ним сектанты. Чистая, выглаженная одежда, пустой и надменный взгляд и еще более неубедительные улыбки, чем у него.

Июльское солнце продолжало нещадно жарить Германа, и с очередной скатившейся капелькой пота по спине его смятение быстро сменилось раздражением.

– В кого? – неожиданно даже для себя, сорвался он на крик. – Конечно верю! Каждое третье полнолуние съедаю ритуальную миску плоти Его – спагетти! После этого выпиваю бутылку красного вина и ложусь спать с мыслями о великом Летающем Спагетти Монстре!

От удивления мужчина выронил из рук книгу, которую собирался предложить Герману за символическую плату в тысячу рублей, а женщина потрясенно охнула. Сам парень, устыдившись, что сорвался на совершенно незнакомых людей, пускай они и сами к нему подошли, тихо бросил:

– Извините, я спешу.

И поспешил скрыться в столовой, краем уха услышав, как женщина прошипела – «безбожник».

***

– Скажи, ты веришь в бога? – спросил Герман у чучела саблезубого тигра, стоящего в музее естественной истории. Этот злополучный вопрос уже два месяца мучал парня, разносясь болезненным эхом по сознанию.

– И что, мне сложно было ответить стандартное и вежливое «я очень спешу»? Нет же! Полез в бутылку… – продолжил он жаловаться молчаливому тигру, который словно пытался войти в искусственные заросли высокой травы и там спрятаться, но застыл на полушаге и был обречен оставаться единственным собеседником Германа. Все прочие от парня уже успели отказаться. Девушка бросила еще месяц назад, покрутив пальцем у виска и намекнув, что у парня с головой не в порядке. А друзья как неделю не отвечают на звонки. Родители и те внесли в черный список, поставив на своем первом эксперименте по улучшению генофонда страны крест.

– Так тебе и надо, тщедушный гордец! – послышался над ухом Германа знакомый до боли тоненький голосок, чуть не обеспечивший парню комфортабельное пребывание в комнате с мягкими стенами. Он раздраженно махнул рукой, отгоняя навязчивого мотылька, который стал терроризировать его сразу после встречи с сектантами. В начале все было безобидно: мотылек появлялся несколько раз в день, обвиняя парня в