Полное ведро неприятностей, или молочная ферма попаданки - Хелен Гуда

Нет, нужно искать другой, альтернативный выход. Какой-то хитрый план, гениальную идею. Но что? Мозг отказывался работать в режиме постоянного стресса и неопределенности. Я поплелась к дому и, тяжело вздохнув, плюхнулась на лавку у порога, ощущая, как ласковое солнце греет щеки. Закрыла глаза, пытаясь хоть на мгновение отвлечься от навязчивых, как стая голодных комаров, мыслей. Но даже с закрытыми глазами я видела только одно — бесконечные цифры, счета, долги…

— А пойдем ночью в лес, — Буренка поплелась за мной следом. Оказывается я не заметила корову у себя за спиной, вот это я конечно рассеянной стала.

— Зачем? — у меня брови от удивления норовили спрятаться где-то в волосах. — Чтоб тебя волки съели? И меня заодно.

— Не съедят, — настаивает корова. — Иди собирайся, — командует корова и я понимаю, что она от меня так просто не отстанет.

На переодевание у меня ушло не более пяти минут, после чего я вышла на улицу к корове.

— И куда мы в таком виде? — Буренка окинула придирчивым взглядом мои поношенные штаны из грубого домотканого полотна и вылинявшую холщовую рубаху, как знатная дама рассматривает крестьянку, посмевшую явиться ко двору.

— В лес, волков кормить, — недовольно проворчала себе под нос. — А что тебя не устраивает?

— Ну женственнее надо быть, — недовольно скривилась корова. — Изящнее, — добавила она фыркая.

— Думаешь волки любят больше когда их еда обета в кружева и рюшечки, — пошутила, недовольно скривившись.

— Да, что ты все заладила про волков-то, — нахмурилась Буренка. — Накликаешь еще.

— Действительно, что-то я вспомнила про волков, когда мне предлагают или ночью в лес. С чего бы это, ты не знаешь? — я вопросительно посмотрела на рогатую собеседницу и даже брови приподняла.

— Да ну тебя, — недовольно отвернулась Буренка, заканчивая наше препирательство.

Переодеваться времени не было, да и желания, если честно, тоже. Вышли мы, значит, в ночную темень. Лес встретил нас мрачной тишиной, нарушаемой лишь редкими шорохами и уханьем совы где-то вдалеке. Идти в одной рубашке было прохладно, но я терпела, мысленно проклиная корову и ее авантюрную затею, а заодно и себя, со своей глупостью.

— Ну и чего мы тут забыли? — ворчала я, спотыкаясь о корни деревьев в свете тусклой луны. Толстые штаны постоянно цеплялись за ветки, но выбора не было, юбки для таких лесных похождений не годятся. — Я сейчас ноги переломаю и подам на тебя в суд, Буренка, за моральный ущерб. Хотя, какой тут суд… Леший разве что рассудит.

Корова, на удивление, молчала и деловито шла вперед, словно у нее в рога магический компас встроен. Я шла за ней, проклиная все на свете: и Буренку, и этот лес, и свое везение, благодаря которому я загремела в этот мир. Казалось, что волки вылезли из-под каждого куста и только и ждут момента, чтобы наброситься на дурочку в крестьянском облачении и парнокопытную авантюристку.

Внезапно Буренка резко остановилась, и я впечаталась в ее бок так, что чуть не свалилась с ног.

— Тссс, — прошептала она, прижавшись своим влажным носом к моему уху. — Слышишь?

Я напрягла слух, стараясь отделить лесные звуки от бешеного стука собственного сердца. И действительно, откуда-то издалека, из самой глубины леса, доносились приглушенные голоса. Различить слова было невозможно, но интонация… В ней сквозило что-то зловещее, угрожающее. Мы, словно два перепуганных зайца, притаились за огромным, давно засохшим деревом, поросшим мхом, словно ковром. Хотя я то как раз притаилась, а корова же наоборот прилегла, чтобы ее и-за кустов не видно было. Ветви этого дерева, скрюченные и сухие, напоминали костлявые пальцы, тянущиеся к луне. И тут я увидела их… Трое мужчин. Здоровенных таких, с угрюмыми лицами и явными признаками недовольства жизнью на лице. На бандитов из кино похожи, только вместо масок — щетина, засаленная одежда и кривые ухмылки, от которых кровь стыла в жилах. В руках у одного — короткий меч, у другого — дубина, а у третьего — лопата.

Они копались у корней дерева, что-то прятали в ямку, словно крысы, зарывающие добычу. Земля летела во все стороны, обнажая корни и комья глины. Потом один из них, самый здоровый и, видимо, главный — на нем была кожаная куртка и злобно блестели глаза, огляделся, сплюнул под ноги, и проговорил:

— Все, ребята, дело сделано. Теперь пару дней отсидимся в глуши, пока шумиха утихнет, и поделим купеческое добро по-братски. А потом — по тавернам с девахами развлекаться, — и мужчина хохотнул.

Его слова, грубые и хриплые, прозвучали в ночной тишине, как выстрел. Они закопали яму, тщательно присыпали землей и слоем листвы, стараясь скрыть следы своих грязных делишек, и, похрустывая ветками, собрались уходить.

Я замерла от страха. Меня сковал ледяной ужас, заставивший все внутренности сжаться в тугой узел. Сердце колотилось как бешеное, во рту пересохло, словно я месяц не пила, а коленки предательски дрожали, грозясь выдать наше убежище. Господи, как так можно было влипнуть? Казалось, еще немного, и я просто отключусь от страха, рухну в обморок прямо под ноги этим негодяям. Но я держалась, вцепившись руками в шершавую кору старого дерева, словно от этого зависела моя жизнь. Хотя почему «словно»? Если они увидят, что я стала свидетелем того, как они прятали добычу, то я найду свой последний приют в наскоро выкопанной ямке неподалеку.

И тут эти разбойники заметили Буренку. Один из них присвистнул, оглядев корову похотливым взглядом.

— Гляньте-ка, братцы, какая телочка заблудилась. Да она сама к нам в руки идет. Богатый улов после тяжелой работенки, — и мужчина удобнее перебросил в руках короткий меч.

— А чего бы и нет, — ответил другой, тот, что с дубиной, потирая руки. — Корова в хозяйстве завсегда пригодится. Будет у нас теперь своя молочная ферма. И мясо всегда под рукой.

Я похолодела. Сейчас они нас схватят к чертям собачьим. Кто ж думал, что отправляясь ночью в лес надо опасаться не лесных жителей, а разумных двуногих.

Но Буренка оказалась не дурой. Видимо, у нее был свой план, хитро задуманный и исполненный с коровьей грацией.

Она вдруг издала громкое, раскатистое «Мууу!», развернулась и побежала в глубь леса, виляя задом и поднимая столб пыли, уводя всех троих здоровяков