Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы - Святослав Владимирович Макаревский

– Зря прославляет, вся полиция с вагона сошла, никто его не услышит, – хмыкнула Дарианна.

– Его прославления или его обвинения в адрес правительства? – Энаццо заметил, что её слова можно трактовать двояко.

– Неважно.

Родраген действительно, поймав доктора Варрисара, слез на ближайшей к месту убийства станции. Полицейские, предварительно записав адреса всех пассажиров вагона, сошли вместе с ним, и труп Фазая забрали. Визгливая девушка со своим спутником тотчас же пересели – выбрав место, где ранее сидел сам Родраген, через ряд от бывшего полицмейстера.

– Надеюсь, нас на допрос звать не будут… – пробурчал Энаццо.

– В Эссении меня на допрос не звали, – вставила она.

– Ох, Дари… Конечно, то, чему ты стала свидетельницей… Это ужасно!

– Не очень страшно. Неприятно, да… Не с эстетической точки зрения. Просто напоминает мне, что и я когда-то умру, – призналась она.

«И ты тоже…» – этого она сказать не сумела, горло сразу же пересохло. Резко мотнув головой, Дарианна попыталась выбросить из головы эти мысли.

Она внезапно нашла взглядом Бернана Варидэна – тот о чём-то переговаривался с извозчиком. Из кареты с открытой дверью слышались возмущённые голоса. Молодой человек расстегнул пальто и вынул из внутреннего кармана пачку денег, после чего извозчик постучал в окошко кареты:

– Простите, господа, я не свободен. У нас с этим господином была договорённость.

– Тьфу ты, перекупил гад! – сплюнул, вылезая из кареты, мужчина с потным лицом.

– Кто гад? – бросил в ответ Бернан Варидэн.

– Возможно, сейчас ему понадобится помощь… – будто самому себе сказал Энаццо, когда заметил, что из кареты появилась голова второго мужчины, высокого и очень тощего.

Первый изгнанный с кареты пассажир оценивающим взглядом посмотрел на Бернана Варидэна и решил не связываться.

– Вам послышалось! – грубым голосом ответил он наконец и, вместе со своим другом пошёл прочь, сохранив достоинство, вернее, то, что он этим достоинством полагал. Багажа у них не было, как и у Бернана.

– А, здравствуйте ещё раз! – крикнул им Бернан Варидэн, застёгивая пальто. – Можно вместе поехать. Я один, втроём поместимся.

– Ну давайте, – сказал Энаццо несколько мрачно. И чего это он так? Чем ему молодой человек не понравился?

– Вы не смотрите на то, что я выгнал этих мужчин, – заговорщицким тоном проговорил Бернан Варидэн, когда дверь кареты уже закрылась, и багаж весь уложен был на крышу и закреплён там. – Они перед этим так же… ммм…

Он понизил голос ещё сильнее.

– Перекупили извозчика, сняли семью с грудным ребёнком… Вернее, семья ещё усесться не успела, только о цене договорились… А тут эти пришли и говорят: «Втридорога заплатим!».

– В таком случае, мне этих двоих не жалко, – рассудил Энаццо. – Но как же семья с грудным ребёнком?

– О, они к соседнему экипажу направились, ну… тот был похуже, конечно, чем этот…

Дарианна улыбнулась – не смогла скрыть своих эмоций. По крайней мере, теперь ситуация выглядела по-другому: Бернан Варидэн не выгнал несчастных людей с экипажа, он восстановил справедливость. Да и семья с грудным ребёнком сумела быстро сесть и уехать в Эрминкталь.

– А где же ваш багаж? – поинтересовалась Дарианна.

– Я сегодня буду налегке. Багаж я оставил пока в вагоне. Если дорогу откроют сегодня, я его уже завтра получу. Если нет – попрошу довести старыми-добрыми лошадками, – объяснил тот.

Дарианна не нашлась, чего ответить, тем более что ею овладело какое-то странное чувство, будто бы её всю парализовавшее. Бернан Варидэн так смотрел на неё… А она улыбалась как дурочка и не могла с этим справиться… Возможно так зарождаются… чувства?

Лиомелина Одэтис

Узнав о том, что поезд с мужем и сестрой в ближайшее время не приедет, Лиомелина решила всё-таки обговорить кое с кем выросшую из ничего, но обещавшую быть серьёзной проблему.

– Фердис, Алинесса и Эйнель Эриз ждут вас, – сообщил Лиомелине дворецкий, открывая одну из створок дверей большого дома эрминктальского мэра.

Раздеваться Лиомелина не стала и направилась вслед за дворецким на лестницу. Она вышла в светлую гостиную, большие окна которой выходили на небольшую площадь с фонтаном, тяжёлые бархатные шторы были убраны. Вся семья сидела на длинном диване глубокого синего цвета, в тон занавескам. Фердис Эриз встал, приветствуя её.

– Рады, рады всегда вас видеть, – сказал он, сжимая её руку. Лиомелина посмотрела на его дочь, постаралась улыбнуться – но улыбка, кажется, вышла очень кислой и натянутой.

– Да, я вас тоже очень рада видеть, – Лиомелина кивнула и матери Эйнели. – К сожалению, я принесла с собой не слишком приятные новости.

Фердис, с понимающим видом кивнув, приглашающе указал ей на такое же синее, как и диван, кресло, и предложил чай. Лиомелина отказываться не стала.

– Кстати! – мэр поднял указательный палец. – Я сегодня смотрел на статую Гарви Ирклисстона, которая у нас на площади стоит… И что-то вдруг подумал… А она на вас непохожа.

– Ну, он и настоящий не особо был на меня похож. Разве что волосы чуть рыжеватые имел, – улыбнулась она в ответ, вспомнив покойного дядю-генерала, который победил Карнберг и присоединил к Лар-Кювэру Ортезию. В общем-то, не то родство, которым она гордилась – хотя, дядя её вроде бы любил, да и она к нему относилась раньше довольно хорошо.

– Расскажите же, в чём состоит ваше дело, – попросил мэр, когда лакей исчез за дверью.

– Эйнель, это, главным образом, касается тебя, – обратилась Лиомелина к девушке.

– Что-то случилось? – на её необычном лице отразилось удивление. Эйнель от матери, родившейся в карнбергских колониях, унаследовала чёрную кожу и пухлые губы, а от отца – тонкий нос. – Вы выглядите… задумчивой…

Лиомелина попыталась уловить своё отражение в окне.

– Я не задумчивая, я рассеянная. Меня кое-что сегодня из колеи выбило, – призналась она.

– Это опасно? – Фердис провёл рукой по усам и бакенбардам. Жест вышел несколько недовольным. Нет, к Лиомелине он никакой антипатии не питал, как и Алинесса, и оба всегда были рады видеть её в своём доме и считали близкой знакомой. Тем не менее, как и множество людей повсюду, родители Эйнели говорили одно, а делали другое. Мэр, например, вряд ли станет защищать её от полицейского произвола – наоборот, если на него надавят, то присоединится к травле.

Лиомелина прикусила губу – ей сейчас стало даже несколько стыдно. Что же она думает так о людях, которые, в общем и целом, всегда положительно к ней относились! О родителях одной из её подопечных, которые, в отличие от отца Арвитты, нормально смотрели на увлечения дочери!