Комбриг. Путь к славе - Даниил Сергеевич Калинин

Подобравшуюся к окопам на сто метров, даже чуть ближе…

Но танк пошел в атаку не один — редкой цепочкой вперед наступают также уцелевшие германские мотопехотинцы. Человек под семьдесят, никак не меньше… Они приблизились под прикрытием минометного огня — а обстрел закончился лишь только тогда, когда возникла угроза задеть осколками своих же зольдат.

— Рота! К бою!!!

Алексей уже не успевал провести перекличку и посчитать уцелевших людей. Он понимал лишь, что какое-то число красноармейцев наверняка уцелело — однако выживут они лишь в том случае, если остановят германскую атаку.

Понимал капитан и другое — времени поднимать людей у него нет, нужно как можно скорее дать отпор! А там последуют его примеру младшие командиры, наиболее решительные бойцы… Нужно лишь показать этот пример.

— Отделенные, поднимайте людей! Стреляйте целясь!

Последнюю команду капитан отдал, взгромоздив трофейные машиненгевер на бруствер; торопливо нажал на спуск… Молчание. Проверил предохранитель, нажал на спуск еще раз! Но боек лишь вхолостую клацнул. Технически сложное и капризное, такое опасное и скорострельное немецкое оружие отказалось работать после того, как его засыпало землей.

— Твою же ж…

Капитан аж похододел — но тут, отрезвляя его, грохнул выстрел «авээски» Шитюка. Сергей целился тщательно — и первым выстрелом уложил одного из пулеметчиков, несущего МГ-34 со вторым номером… Немцы по цепочке, синхронно залегли, словно репетировали; вновь ударила пулеметная очередь танка, нащупывая одинокого стрелка. Но Сергей целился сквозь узкую бойницу в бруствере и не спешил со вторым выстрелом.

Он рассчитывал ударить наверняка…

Чуть придя в себя, капитан бросился по ходу сообщения в сторону ячейки Саши Семёнова. Перепрыгнув через насыпь, образовавшуюся на дне окопа после взрыва мины-восьмидесятки, ротный добрался до стрелка — и отшатнулся, едва сдержав рвотный позыв.

Мина угодила точно в окоп бойца, изрешетив осколками тело красноармейца. Все же поборов себя, Кудасов поднял засыпанную землей трехлинейку с уже примкнутым штыком — и крепко покоцанным прикладом. Проверил затвор, выщелкнув уже досланный патрон… Безотказная винтовка конструкции Мосина работала, ствол был цел — и, недолго думая, капитан снял с павшего ремень с патронными подсумками.

Патроны Семенову уже не понадобятся…

— Рота, к бою!!! Стреляйте, если хотите жить…

Сам капитан лег животом на стенку хода сообщения, примостив ложе винтовки на бруствере. Быстро прицелился, выстрелил… И практически сразу в его сторону ударил пулемет залегшего на земле расчёта — вспоров землю у головы командира. Кудасов нырнул в окоп, после чего передернул затвор винтовки, досылая новый патрон… Ячейки стали понемногу оживать одиночными, пока ещё редкими выстрелами трехлинеек, открыл огонь расчет Антюфеева — но тотчас в его сторону потянулись трассы спаренных пулеметов «единички». Маленький танк (танкетка!), вооруженный лишь двумя машиненгеверами, все же очень неплохо поддерживает мотопехоту огнём… Но не теряются и германские зольдаты. Немцы наступают очень грамотно, под прикрытием своих пулеметов — короткими рывками по десять, пятнадцать метров; сперва одно отделение, потом другое, третье… А скорострельные МГ-34 и трофейные польские «Зброевки» создают такую плотность огня, что головы не поднять! И даже если целиться сквозь узкие бойницы в бруствере — то прежде, чем успеваешь зачесь рывок мотопехотинцев и поймать врага на мушку, немец уже успевает залечь… Впрочем, кто-то все же попадает, верно подгадав очередной рывок противника — или достав его на земле, если лежащий немец не оказался в мёртвой зоне.

Но сколько всего этих попаданий под плотным огнем германских «машиненгеверов»⁈

Неожиданно для капитана на правом фланге вдруг зарокотал «Максим»! Уцелевший расчет взвода лейтенанта Малкина открыл фланкирующий огонь с пистолетной дистанции всего-то в полсотни метров… Считай кинжальный! Подготовленные пулеметчики поймали момент рывка ближнего к ним отделения — и выкосили его практически целиком в считанные секунды… Ведя ровную строчку кучно бьющих пуль от зольдата к зольдату.

Но ответ не заставил себя ждать — грохнула одна, вторая германская пушка; спустя несколько секунд последовало еще два выстрела. И если первые осколочные снаряды легли чуть в стороне, то третий врезался в бруствер пулеметного гнезда, раскидав расчёт. Увлекшиеся стрельбой бойцы слишком поздно решились сдернуть «Максим» вниз…

Не успели.

— Примкнуть штыки к винтовкам, приготовить гранаты! Бросаем по моей команде! У кого есть — бейте «лимонками»!

Капитан уже понял, что остановить подобравшихся вплотную немцев стрелковым оружием не удастся. Германцы упрямо прут вперед, не считаясь с небольшими потерями — разве что на левом фланге их группы возникла заминка из-за станкового «Максима»… Но хорошо подготовленная мотопехота вермахта должна поддерживать танковые тараны, прорывы эшелонированной обороны — и ее зольдат учили на совесть, отрабатывая их действия до автоматизма. Потому-то немцы так успешно наступали вперед, прикрывая друг друга точным пулеметным огнем… Последний шанс их остановить — это пусть в ход гранаты.

Вот только немцы выучены обращаться со своими простыми в использовании и удобными для броска «колотушками» получше красноармейцев…

Собственные «лимонки» капитан потратил в схватке с германскими мотоциклистами. Взять же оставшиеся М-24 у добитых разведчиков Кудасов не догадался — да и не успел: ведь затрофеили такие «ценные» машиненгеверы… Что совершенно бездарно отказали в бою.

Хорошо хоть, что не пришлось вновь нырять в ячейку Семёнова. Обе «эргэдэшки» красноармейца висели на его ремне — жаль только, что Саша не успел надеть на них «оборонительные рубашки»… То есть стальные цилиндры с множеством насечек, что дают при подрыве дополнительные осколки.

Быстро приподнявшись над бруствером, капитан понял, что уже не успеет нырнуть в ячейку погибшего бойца и вытряхнуть содержимое его вещмешка. Немцы подобрались на полсотни метров — и теперь готовили собственные «колотушки», ползком подбираясь на дистанцию броска.

Важно было опередить врага…

Повернув флажок предохранителя так, чтобы освободить красный маркер, капитан вновь аккуратно приподнялся над бровкой хода сообщения. Убедившись, что фрицы ещё ползут, зажав гранаты в руках, ротный зычно закричал — одновременно с тем встряхнув «эргэдэшку»:

— Гранатами — бей!

Но одновременно с тем со стороны гансов послышалась схожая команда:

— Infanterie, granaten!

Германские М-24 и советские РГД-33 взвились в воздух одновременно — и немцы, и красноармейцы кидали свои гранаты с дистанции в сорок метров; с обеих сторон канонадой загремели частые, хоть и не столь громкие взрывы… Некоторые бойцы бросали «эргэдэшки», забывая встряхнуть их, поставив на боевой взвод — но несколько сильных «лимонок» выправили положение. Хотя чугунный корпус Ф-1 при взрыве сильно крошится — и на сто метров разлетаются лишь отдельные осколки.

С другой стороны, немцы были точнее; одна из «колотушек» упала совсем рядом с капитаном — и Кудасов рыбкой нырнул в ячейку Семенова, спасаясь от взрыва! О мертвом, обезображенном