Блич. Меч - это я - Navuhodonosr

тем, что он всего лишь временно ослабил Ичигу своим поглощением в каноне, а не забрал его силу полностью. Плюс в сердце Масаки также должно было образоваться мёртвое серебро, которое Ичиго или его сёстры могли бы использовать против Яхве, ведь его формирование, насколько я понимаю, привязано к самому факту Аусвелена, нежели к смерти от него. То, что об этом вообще не вспомнили, не есть хорошо.

Конечно, есть ещё фактор Соукена, который мог что-то сделать с внуком, из-за чего он и стал таким особенным и прошёл отбор, не будучи чистокровным, но об этом опять же ничего не сказали. Да и вообще, Соукен этот — та ещё темная лошадка… У деда в дневнике есть наброски, в точности повторяющие сцену того, как Яма убивает штернриттеров Яхве. То есть Соукен был там и видел всё своими глазами тысячу лет назад? После этого он, надо думать, 800 лет жил в ВандерРейхе, но был изгнан или свалил сам из-за несогласия по поводу развития техник квинси (об этом упоминал Килге Опи, что техника Соукена — устаревшая на 200 лет и он единственный ретроград, который отказался от новых, более крутых техник).

При этом Соукен ещё тогда проводил вскрытие прошедших Аусвелен штернов, извлёк из их сердец мёртвое серебро, да ещё и прихватил немного крови Яхве перед побегом. Из чего следует, что он, скорее всего, был в Рейхе кем-то вроде врача или исследователя.

P.S. Но всё это сейчас не важно, ведь Яхве ещё десять лет не будет предпринимать активных действий и сначала у нас другие арки… Сорри, что заставил вас читать всё это пустословие…

Глава 7

В любом случае, мне было о чём поразмыслить после всего случившегося.

Для начала, главное открытие века: моя мама — чистокровная квинси, последняя из своего рода. Это объясняет, почему она могла видеть духов, а также значит, что она совсем не беззащитная человеческая женщина, которую мог бы походя прихлопнуть кто-то вроде Великого Удильщика. Однако если этот священный отбор квинси имел место и в каноне, то всё сходится: мама потеряла свои силы, возможно, прямо в бою, в результате чего стала для Удильщика лёгкой добычей. Получается, что и тут, и там всему виной даже не сам Удильщик (он всего лишь пустой, а их, в большинстве случаев, стоит воспринимать как стихийное бедствие), а именно запечатанный король, который забрал её силы в самый неподходящий момент.

Что всё это значит для меня?

Как минимум — ещё одну расу в копилку уже имеющихся и, как следствие, ещё один путь развития ко всем прочим. Как максимум — что этот сраный король квинси теперь возглавляет список моих врагов. В отличие от того же Айзена Соске, который пока вообще ничего плохого (насколько мне известно) не сделал ни мне, ни моей семье, этот пидор (король квинси) попытался убить маму и сестрёнок.

Что же касается моего потенциального развития как квинси… А с чего вообще начать? В отличие от остальных путей, тут у меня нет вообще никаких ориентиров. Разве что брать пример с Урью. Хм… на фоне новой информации поведение Исиды с этим его «ты шинигами, я тебя ненавижу и докажу, что ты лох по сравнению со мной, настоящим квинси» смотрится ещё более нелепо и жалко. Кстати об Исидах…

На следующий день к нам снова пришёл Урахара, но не для того, чтобы обследовать Масаки, а чтобы позвать нас двоих «в гости» к семейству соседей-квинси, которые, как и мы, столкнулись со священным отбором. Если быть конкретным, Соукен и Рюукен (насколько я помню, это отец и дед Урью) хотели услышать мой рассказ о случившемся. Почему именно мой, а не Карин с Юзу? Ну, они ещё совсем мелкие, а их отбор прошёл примерно так же, как и мой, за исключением присутствия мамы. То есть их тоже накрыло столбом света, — прямо в их комнате, — вот только, в отличие от меня, они вообще едва могли описать, что почувствовали в этот момент.

Так что, оставив сестрёнок присматривать за мирно спящей Масаки, мы втроём погрузились в такси (Урахара Киске едет в человеческом такси — не знаю почему, но это вызывает у меня ощущение сюрреализма) и отправились в район города, на местном сленге иронично называющийся «Долиной Нищих». Как можно понять из названия, жили «последние квинси» довольно хорошо, раз могли себе позволить элитную недвижимость в самом дорогом районе города.

Поместье квинси встретило нас гнетущей тишиной.

Рюукен Исида ходил мрачнее тучи. Не в пример сыну, его отец, старый настолько, что, казалось, он и сам одной ногой уже в могиле, внешне оставался невозмутимым, а мелкого Урью, моего ровесника, нигде не было видно. Надо думать, его в детали произошедшего пока не посвятили.

— Что с Масаки? — не утруждая себя необходимостью приветствовать гостей, с ходу спросил Рюукен.

В голосе мужчины мне послышалось неподдельное беспокойство, как будто он хорошо знал маму. В принципе логично, чистокровных квинси почти не осталось, естественно, что они будут поддерживать какую-то связь…

— В коме, — ответил Ишшин. — Но мы надеемся, что она поправится. Как твои жена и сын?

— Урью в порядке, — помолчав секунд пять, сказал Исида-средний. — Канаэ тоже в коме.

— Отбор ведь только забирает силы, — попытался утешить собрата по несчастью отец. — Даже если они не смогут больше быть квинси, главное, что они живы.

Вот только мужчина не спешил разделять его оптимизм, а вместо этого смерил отца хмурым, я бы даже сказал ненавидящим взглядом, а после и вовсе повернулся к нам спиной.

— У Канаэ всегда было слабое здоровье, — вместо сына решил ответить Исида-старший. — Мы опасаемся, что она может не оправиться после случившегося.

— Ох… — стушевался отец. — Я не знал…

— Как и всегда, — едва слышно прошептал Рюукен.

Да, у него прослеживается сильная неприязнь к Ишшину… Либо он, как и сынишка в каноне, идейно расовый квинси и просто ненавидит всех шинигами заочно, либо тут скрыта какая-то история. Хм… Если так подумать… Фамилии у нас разные, и при этом Куросаки и Исиды — это два последних чистокровных рода.

Более того, у Исид чистокровные только старик Соукен и Рюукен, а последняя чистокровная Куросаки — моя мама, и она как раз одного возраста с Рюукеном. Кажется, я начинаю понимать, где тут собака зарыта… Если чистокровность для квинси — действительно не пустой звук, то Масаки должна была стать женой Рюукена. Это можно было даже назвать их долгом по отношению к своей вымирающей