Тафгай. Том 10 - Владислав Викторович Порошин

сторону. Зная особенности советского прошлого, я нисколечко не удивился, что администрация гостиницы, не поставив меня в известность, прямо посреди ночи подселила сюда какого-то незнакомого гражданина. Только что-то в этом товарище было не так. Во-первых, я абсолютно не слышал, как он вошёл. Во-вторых, гражданин не имел при себе ни сумки, ни чемоданов, что уже вызвало подозрение. А в-третьих, у меня от этого силуэта по спине пробежал неприятный холодок, словно я столкнулся с нечистой силой.

— Доброй ночи, — пробурчал я. — Вас, товарищ, сюда только что подселили?

— Можно сказать и так, — усмехнулся незнакомец, голос которого мне напомнил моего друга шамана Михаила Ефремовича Волкова.

— Волков, это что ли ты? — проплетал я. — Как? Какими судьбами? Ты же сейчас должен быть в Чикаго?

— Теперь уже не важно, где я должен быть, — безэмоционально произнёс мой друг. — Вот свет включать не надо, — добавил он, заметив, что я потянулся к ночнику. — Времени у меня, Иван, осталось очень мало, поэтому слушай внимательно, всё запоминай и старайся лишний раз не переспрашивать.

— Хорошо, — покивал я головой, всё ещё борясь с ощущением, что разговариваю не с человеком, а с каким-то бестелесным духом или привидением.

— Сорок дней назад я провёл один сложный обряд, — начал рассказывать шаман при этом издав звук похожий на стон. — Хотел вытащить тебя из того заточения, куда тебя незаслуженно сослали. Обряд должен был вернуть тебе потерянную удачу в делах.

— Так всё сработало, я вернулся в Высшую лигу, — протараторил я. — Попутный ветер опять раздувает мои паруса.

— Не перебивай, — ещё раз всхлипнул Волков, словно ему с трудом давалось каждое слово. — Да, обряд прошёл удачно. Однако потом на мой зов из тонкого духовного мира вышел злой древний индийский дух Вендиго. Я попытался закрыть портал, и вернуть его обратно, но силы после обряда меня оставили. И он… — шаман резко замолчал.

— Что он? Вылез в наш мир и теперь бегает где-то по лесам и по полям? — усмехнулся я. — Да пёс с ним, пускай бегает. Есть, пить не просит.

— Не тарахти, — раздражённо проворчал Волков. — Этот Вендиго убил меня, не дав закрыть портал.

— Как? — я резко вскочил на ноги. — Я же видел тебя там, на Урале, живого и здорового. Ты же мне записку ещё передал из Чикаго.

— Ты меня видел издалека, — пророкотал шаман Волков. — Это был мой фантом. Точно такой же, как и сейчас. А записку по моему внушению написал тот дедушка, у которого ты снимал угол. И не перебивай, прошу. Сейчас Вендиго начнёт охоту и на тебя. Теперь у тебя два выхода: либо ты его поймаешь и отправишь в тонкий мир, где ему самое место, либо он остановит твоё сердце.

— Вот это поворот, — пролепетал я, и холодок пробежал по моей спине во второй раз. — И как мне его поймать?

— Без посторонней шаманской помощи никак, — глухим и тихим голосом произнёс Волков, и мне показалось, что его чёрная фигура стала медленно таять в воздухе. — Ищи знающего человека. Три месяца удача будет сопутствовать тебе, а дальше… Вендиго… доберётся… и…

— Что? Ничего не слышно? — громко зашептал я и в этот самый момент чёрный силуэт окончательно растаял. — Мать твою, — пробурчал я, стоя посреди комнаты разведя руки в стороны, — найди того, не зная кого, пойди туда, не зная куда, спаси себя так, неизвестно как. Вендиго мне ещё не хватало. Эх, Волков-Волков, что ж ты наделал?

Затем я подошёл к окну и посмотрел на сверкающую огнями ночную Москву. Потом обозвал себя идиотом, так как не послушал шамана год назад и не улетел вместе с ним в Северную Америку. И теперь у меня оставалось три месяца, чтобы разобраться со злым индейским духом, выиграть медали чемпионата СССР и пробиться в сборную страны, коль удача снова играет на моей стороне.

— Что же ты наделал, шаман Михаил Ефремович Волков? — буркнул я, легонько стукнув кулаком по оконному стеклу.

* * *

Во время воскресной тренировки, которую команда проводила в маленьком ледовом дворце спорта «Кристалл», я чуть ли не ежеминутно вспоминал покойного друга-шамана и проклятого злого духа Вендиго. Нужно было срочно отыскать хоть какую-нибудь литературу, где описывался бы этот злодей: как он выглядит, чем может угрожать и какие у него слабые места? Может быть, Вендиго как огня боится православных священников, и легко отпугивается православными иконами и святой водой? А потом мне пришло в голову, что злой индейский дух, прежде чем начнёт охоту на меня, поохотится на простых и ни в чём не повинных граждан города Горького? Следовательно, теперь мне требовалось завести знакомства с горьковскими милиционерами. Ведь если пойдут какие-нибудь странные и ничем не обоснованные убийства, то местные газеты об этом не напечатают.

— Тафгай, ты работать сегодня будешь? — прошипел на меня старший тренер Валерий Шилов.

— Извините, с непривычки в гостинце не выспался, — пробурчал я, чем повесили одноклубников, которые жили по соседству и ночью слышали громкие женские стоны.

— Переходим к двухсторонней игре, — объявил он, дунув в свисток. — Первая тройка нападения, первая пара защитников и вратарь Шутов на той стороне. Вторая тройка Тафгаева, пара защитников Астафьев — Гордеев и голкипер Котомкин на этой стороне. Играем три минуты, либо до заброшенной шайбы и смена составов. Третья и четвёртая тройка приготовились.

Шилов ещё раз дунул в свисток и его ассистент Александр Михайлович Рогов, дождавшись, когда я и Александр Федотов встали на точку, бросил шайбу вниз. Это тренировочное вбрасывание я выиграл легко, быстро и просто. Запели привычные звуки разрезающих лёд коньков, моя пятёрка и пятёрка условных соперников мгновенно вошла в игровое состояние, которое подразумевает полную концентрацию внимания. Но так как с шайбой оказались мои ребята Федотов, Мишин, Доброхотов, Фёдоров и Куликов откатились к своим воротам.

— Проще играй, — успел бросить я Саше Скворцову, когда он разогнался вдоль правого борта и уже хотел было разыграть «скрест» или «паровозик» на входе в зону атаки.

И Скворцов, не мудрствуя лукаво, пробросил шайбу вдоль борта с таким расчётом, чтобы она проскользила за воротами и выскочила в районе левого закругления, куда уже на всех парах устремился Володя Ковин. Иногда сыграть попроще, но при этом