И зовите меня Гудвин - Павел Николаевич Корнев

слов различить не получилось, и не из-за плохого качества аппаратуры или дрянной записи, а скорее уж из-за гнусавого голоса исполнителя. Лишь уже зайдя во двор общежития, я наконец разобрал:

— Орки! Орки! Чиксы любят орков!

И да — именно орки на крыльце общежития и обнаружились. Молодые, здоровенные и мускулистые, в спортивных костюмах и кроссовках, все сплошь светло-зелёные — вроде меня самого. Они сидели на корточках, дымили папиросами и сплёвывали под ноги, а вот семечки никто не лузгал. Впрочем, с таким прикусом оно и немудрено.

— Орки! Орки! Эльфийки любят орков!

Тут меня заметили, и один из местных обитателей поспешил выключить здоровенную бандуру двухкассетного магнитофона с парой немалых размеров динамиков. Внутри всё так и заныло в ожидании неминуемых неприятностей, но карман оттягивал кастет, а в сумке покачивалась пудовая гантель, так что спокойно продолжил свой путь.

Впрочем, волновался напрасно. Орки при моём приближении хоть и повскакивали на ноги, но в драку не кинулись, а вместо этого принялись жать руку и хлопать по плечам.

— Гу, красава! Чётко вчера вписался!

— Молорик! Проставился так проставился!

— Круто зажгли!

Когда с приветствиями оказалось покончено, самый высокий и плечистый в этой компании спросил:

— Гу, ты куда вчера сквозанул? Обещал деньгами разжиться и пропал.

Претензией этот вопрос не прозвучал, но и дружеским его тоже было не назвать, а поскольку неприятности мне и даром не сдались, я попытался до прямого конфликта дело не доводить.

— Вообще ни хрена не помню, — сказал чистейшую правду. — Очухался только на работе уже. Ну и вон…

Кровь с лица я смыл, но ссадина никуда не делась, и приглядевшиеся ко мне орки закачали головами.

— Чётко тебе всекли! — решил за всех заводила в новеньком спортивном костюме. На шее у него болталась толстая цепь жёлтого металла, мочки оттягивали вроде бы золотые серьги. — А что ничего не помнишь — это нормально, по первой со всеми так.

— Ага! — влез в разговор орк поменьше и с кожей, в оттенке которой проглядывал намёк на желтизну. — Сначала надо печень прокачать!

— Короче, нас держись! — вновь хлопнул меня по плечу заводила. — С нами не пропадёшь!

И тут с улицы кто-то крикнул:

— Атас, братва! «Канарейка» едет!

Орки разом подорвались с места и заскочили в распахнутую дверь общежития, не забыв уволочь и магнитофон. Я тоже задерживаться во дворе не стал, правда, уже на крыльце оглянулся и потому заметил, как медленно-медленно катит по проезду меж домами милицейский бобик — жёлтый и с синей полосой вдоль борта. За время этой недолгой заминки новые знакомые успели рассосаться по комнатам, и никто не помешал мне отправиться на поиски коменданта, но только я повернул за угол, и тени сгустились в чёрную сутулую фигуру, едва ли не упиравшуюся макушкой в потолок. Послышался странный звук, как если бы страшилище шумно потянуло носом воздух, затем что-то влажно шлёпнуло об пол.

— Новенький? — пробасил иссиня-чёрный гигант в застиранном халате и с угрозой предупредил: — Не балуй!

Он принялся возить шваброй по полу, и я оторопело кивнул.

— Ага! Не буду…

Прикинул, что из этой образины можно легко скроить парочку орков и ещё останется материал на коротышку-гоблина и это при том, что жиру в здешнем работнике веника и совка почти не было. Не больше чем во мне — так уж точно.

«Тролль! — сообразил вдруг я. — Это, мать его, самый настоящий тролль!»

Но вслух поминать маменьку чудища, морда которого имела лишь весьма отдалённое сходство с человеческим лицом, благоразумно не стал и вместо этого справился о коменданте.

— Тама! — махнул тролль себе за спину и продолжил мыть пол.

Я аккуратненько обогнул его и двинулся дальше, чтобы вскоре отыскать «тама» комнату коменданта. Тот оказался пожилым гномом, в волосах и короткой бородке которого рыжие тона соседствовали с сединой. Предъявленный ордер его всецело удовлетворил, и после недолгих бюрократических формальностей меня повели заселяться.

— В подвал и выше второго этажа не суйся, — предупредил комендант на подходе к лестнице. — Под проживание орков первые два отведены.

Навстречу попалась парочка бородатых крепышей, и уточнять, кто ещё обитает в общежитии я не стал. Оставил сумку в комнатушке на четыре койки, получил постельное бельё и заправил кровать, а как заправил, во мне будто завод закончился. Накатила слабость, закружилась голова, зашумело в ушах. Слишком насыщенный день бесследно не прошёл, и я прямо в одежде завалился на жалобно скрипнувшую под моим весом панцирной сеткой кровать.

«Сначала экстрасенс приложил, потом эльфийка по мозгам вдарила…» — подумал, и провалился в забытьё в тот же самый миг, как только затылок коснулся подушки.

Утром проснулся отдохнувшим и полным сил, но касалось это лишь тела, а вот голову словно ватой забили, как если бы пил три дня без просыху и хоть с утра ещё не похмелился, но зато и протрезветь тоже толком не успел. Вот только пьяным я не был. Просто хреново соображал.

«Таблеточки для сосудиков надо пропить», — подумал, но сразу позабыл об этой мысли, стоило только по зданию разнестись мерзкому дребезжанию электрического звонка.

Побудка? Она самая.

Соседи по комнате разом подорвались с кроватей, один зеленокожий крепыш потормошил и меня.

— Подъём, Гу!

— Сколько сейчас? — спросил я.

— Шесть. Вставай, на смену опоздаешь!

— Мне сегодня к восьми, — отозвался я и вновь закрыл глаза, но сон уже ушёл, вдобавок разнылись левое плечо и правая голень, да ещё лёгонькой ломотой напомнила о себе рассаженная скула.

Какое-то время я лежал и бездумно пялился в потолок, а потом вдруг сообразил, что делаю это отнюдь не бездумно, просто мысли сами собой крутятся вокруг трёх крайне актуальных вопросов: что пожрать, где бы сыскать сговорчивую бабёнку и как намутить денег на бухло. И хорошо