Испивший тьмы - Замиль Ахтар

Пока мы не отходим от Аны, Михей нас не убьет.

– Отпусти нашу дочь и возьми меня, – сказала Мара. – Ты ведь этого хочешь?

Я обшаривал взглядом темные ветки кипарисов в поисках человека, пытающегося убить меня.

– Мама, – прохрипела Ана, я слишком крепко сжимал ее горло, чтобы она могла сказать что-то еще.

– Посмотри на меня, Васко. – Мара сделала шаг вперед. – Отпусти ее. Она достаточно настрадалась. Я займу ее место рядом с тобой. Я буду такой, какой ты хочешь. – Она приложила руку к груди. – Я… я вспомнила.

– Неужели?

– Да. – Они кивнула и печально улыбнулась. – Я помню, как зазвучала музыка. Как в море замерцали колонны. В тот день тебя выбрали, чтобы ты поднялся на пирамиду. А меня не выбрали. И впервые в жизни нас разлучили. Это было больнее смерти.

Ее слова разбередили вечно гноящуюся рану.

– Ты была половиной моей души.

– Я ею и осталась. – Она шагнула ближе.

Теперь я чувствовал ее запах. Она пахла холодной, погруженной в отчаяние горой, лишенной милой невинности и нежной любви. За пятнадцать лет без страсти, которую мы когда-то делили, я стал пахнуть не лучше – как бесконечно черная и безжалостная пустота пещеры в глубине океана.

Я хотел вернуть Мару. Я хотел ее сильнее всего на свете. Даже сильнее, чем победу, которая больше не была победой. Нас привело сюда неведомое зло внутри Кардама Крума. А теперь зло Михея угрожало покончить со всем, со всеми последними надеждами, даже едва теплящимися.

Нельзя позволять ранам и желаниям лишать меня разума. Один неверный шаг – и Михей превратит нас с Алией в пепел, который развеется тошнотворным болотным ветром.

– Ладно, – сказал я. – Сначала подойди ко мне. Тогда я отпущу Ану.

Мара сделала, как я просил, и взяла меня за руку. Между нами пронесся разряд, и я вздрогнул. Затем последовало успокаивающее тепло – жар, обещавший воссоединение, как когда она держала меня за руку в последние мгновения прошлой жизни, перед тем как я начал недельное восхождение на черную пирамиду.

Я выпустил Ану. Девчонка задыхалась, пытаясь набрать больше воздуха. Я убрал руку с ее горла.

– Мама.

– Уходи.

Мара махнула в сторону далекой темноты.

Ана поцеловала ее в щеку и побежала к зарослям, где скрывался Михей Железный.

Я крепче сжал руку Мары, и она жалостливо улыбнулась. Я увидел в ее широко распахнутых глазах свое отражение. Я снова был ребенком, взбирающимся на черную пирамиду, нависавшую над нашей жизнью. Но на этот раз я не отпущу Мару. Я не позволю разорвать свою душу. Наконец исцелюсь от раны, которая высосала из моей жизни весь свет. Мара забрала не только половину моей души, но и половину сердца, а с ней и всю мою любовь. У меня не осталось ни капли даже для собственной дочери, не говоря уже об остальном человечестве.

Довольно. Теперь я стану нормальным. Больше не чудовище, просто человек, как любой другой.

– К-к-кинжал, – заикаясь, прошептала мне на ухо Алия. – В-в-в ее рукаве.

В ладонь Мары скользнул кривой клинок. Костяная рукоять поблескивала даже в темноте.

Я оттолкнул Алию. Мара попыталась ударить меня меж ребер. Я перехватил кинжал прямо перед тем, как он вонзился в грудь. Он порезал мне пальцы и ладонь и стал скользким от крови. Я отталкивал его, все время глядя в отчаянные и печальные глаза Мары.

Она давила на нож всем своим телом. Я пятился, продолжая сжимать руку Мары, как будто она давала мне жизнь.

И каким-то образом у самого края уступа я споткнулся.

И мы полетели вниз.

31. Михей

Всплеск принес облегчение разрывавшемуся сердцу. Они упали в болото. Я молился, чтобы Мара не ударилась о камень или не порезалась о выступающий острый край. И чтобы все это случилось с Васко.

– Твоя мать умеет плавать? – спросил я.

– Никогда не видела. – Ана потерла дрожащие руки. – Но она рассказывала, что в детстве плавала в реке.

Я указал на девушку, которую защищал Васко. Она выглядела ровесницей Аны и даже была похожа на нее, в темноте различать их было непросто. Ее пурпурное платье выглядело бы уместно при дворе императора Ираклиуса, не будь оно залито кровью. Она стояла на четвереньках и заглядывала за край, куда только что упали Васко и Мара.

Ана схватила меня за руку:

– Не трогай ее. Пожалуйста.

Я и не собирался. Я всего лишь показывал. Но, может, мне следует быть осторожнее.

Нельзя было терять времени. Мы поспешили по заросшему колючками склону вниз, к болоту, идя против потока отступающих солдат Компании. Пришпоривая лошадей до полусмерти, они в ужасе смотрели на меня.

Но не все отступали, поскольку Васко не отдал такого приказа, и у края болота сражение продолжалось. Отчаявшиеся копейщики и аркебузиры в цветастой саргосской одежде из последних сил сопротивлялись самым рьяным воинам Крума, многие из которых носили плащи с изображением улыбающегося дерева. По земле к кустарнику подбирались пожары, и целые заросли лиан уже пылали, а деревья горели, будто факелы в ночи.

Ана вскрикнула, схватила меня за руку и привлекла внимание к массе червей высотой с лошадь. Я провел по ним диагональную линию, воздух пронзила золотая молния и ударила в землю, поджарив всех червей и оставив за собой еще один пожар, самый жаркий из всех.

– Молодец, – сказал я.

– Т-ты тоже, – ответила Ана.

В этот момент на далеком облаке в темных небесах замерцали огни. Туманная звезда. Бесконечно повторяющаяся короткая последовательность.

– Ты можешь прочитать? – спросил я.

Она покачала головой:

– Могут только Васко и его друзья – Странники.

Оставалось только молиться, чтобы это не были хорошие новости для Васко.

Раздались крики. Отряд Компании, только что отбившийся от рубади и спасавшийся бегством, видимо, был застигнут врасплох; солдаты почти одновременно взорвались червями, создав еще одну извивающуюся массу. Я ударил по ней, на короткое время превратив ночь в день, но остановить червивую гниль было невозможно. Она сожрет всех, кто остался. И все же черви, казалось, не интересовались рубади. Странно.

Мы шли дальше к болоту. Ана не сводила глаз с земли, а я смотрел вперед. Я отбил шальную пулю металлической рукой. Бой у болота был слишком яростный, я никак не мог разглядеть Мару или Васко. Поверхность воды оставалась темной и спокойной. Они утонули?

Водя взглядом по воде, я случайно бросил его на