Человеческая оболочка - Алексей Котаев

— Уилл, пропусти! — Марк похлопал брата по плечу и тот охотно сбавил темп.

Хайле младший, один из немногих, кто не попал в ловушки, расставленные на земле в том побоище. Его глаза подмечали все неестественное, что валялось вокруг, и пропустить его было разумной мыслью. Марк хоть и был молод, но опыта в этом деле у него было достаточно, он интуитивно находил места, на которые можно поставить ногу.

— Хорошие у тебя глаза, братец, — сквозь одышку говорил Уиллис. — Мне бы такие.

Все трое шли след в след, стараясь попадать в одно и то же место ногами. Если оступишься — уже не сможешь идти, и вряд ли захватчики вновь будут кормить тебя на убой. Это был последний шанс спастись, а значит, надо быть аккуратнее.

— Уилл, ты слышишь?

— Да, засуетились. Они еще далеко, так что не сбавляем темп, — старший брат явно хромал на ногу, но стиснув зубы двигался за Марком. Боец позади тяжело дышал, словно и не кормился человечиной досыта все эти дни.

Взять третьего было хорошей идеей, ведь стоит запретить ему идти с ними, он тут же завоет, вызывая надсмотрщиков. Он полезнее был тут, в мелькающем черными стволами деревьев, темном лесу.

Марк чувствовал, что силы покидают его, к тому же живот разболелся намного сильнее, стоило только начать двигаться. Так много дней сидеть голодом не каждый выдержит, и Марк уже сдавал позиции. Звуки позади становились громче, топот ног, шелест сухих веток. Враг бежал в темноте, и точно так же уворачивался от своих ловушек, но было слышно, что они намного быстрее.

Воздух начал гулять с большей силой между деревьев, и Марк почувствовал, что выход близко, вот только как далеко они будут от машин — не ясно.

— Уилл, давай!

— Понял тебя! — Хайле резко остановился и со всей своей силы ударил третьего в кадык. Боец был не готов и словно раненая туша зверя покатился вперед, цепляя капканы и проламывая маскировку на ямах с шипами. Он хотел взвыть, но сломанное горло не давало ему это сделать. Задыхаясь, мужик держался за шею, пока братья бежали навстречу снежной пустыне.

Звуки за спиной сбавили темп, остановившись у приманки, и в это время Марк вылетел в чистое снежное поле. Звезды над головой горели так ярко, что парень осознал, насколько скучал по ним. Он, не останавливаясь, огляделся и махнул рукой влево, показывая на несколько стальных коробок, стоящих у кромки. Погоня сменила направление и юноша, не в силах произнести ни слова от одышки на всех парах летел к своему спасению, не оборачиваясь на Уиллиса.

Тяжелая дверь хлопнула и Марк на ощупь, ослепшими от усталости глазами, щелкнул тумблерами, свет тускло зажегся, высасывая последние силы из аккумулятора. Кнопка стартера погасила свет окончательно, так и не сумев провернуть замерзший мотор.

Марк прохрипел что-то невнятное и достал кривую металлическую трубу. Пока его брат забирался через пассажирскую дверь, парень воткнул трубу в отверстие решетки радиатора и вручную начал проворачивать коленвал. Мотор крутился очень туго, постепенно разгоняя по себе масло, и с каждым новым оборотом шансы уехать отсюда увеличивались. Свет в фарах судорожно дрожал, а это значит, что Уиллис пытается помочь Марку штатным стартером.

Оборот, второй, третий, мотор взревел, вытолкнув кривую трубу наружу. Марк бросил ее на снег и прыгнул внутрь. Перелетев через брата, что уже уселся на водительское сиденье, парень упал на стальной пол и закричал что есть сил. — Гони!

Машина изрыгнула клубы черного дыма, и провернув гусеницами снег, в который, казалось, уже вмерзла, начала набирать скорость, закладывая крутой разворот. Чем дальше становился лес, тем хуже становилось Марку. Он глянул в зеркало на людей, что выстроились в ряд на самой кромке леса, держа в руках чью-то голову.

— Хорошо, что не остались с ними. Они вон, другу нашему башку отрезали уже. Быстро они. — хриплым голосом говорил младший брат.

— Ага. Внатуре быстро. Чуть не догнали.

— Ну что, наша миссия выполнена? Как будем докладывать Окк… — Марк не успел договорить, как желудок изрыгнул комок кровавой рвоты, и ноги подкосились. Парень больше не в силах был держать равновесие и бухнулся на задницу, облокотившись на бочки, что стояли в конце фургона. В тусклом свете, что отражался от снега в салон он разглядел небольшую лужицу крови. Еда, что не поступала в организм очень долго была тут же отвергнута и выкинута обратно.

Уиллис отказался от еды не в пользу Марка, а в свою собственную. И пока его младший брат умирал, сидя на холодном полу, Хайле не сбавлял ход, пытаясь быстрее добраться до дома. Если бы Марк промедлил с побегом, то завтра уже не смог бы подняться на ноги. Он вновь прикрыл собой старшего брата.

Четыре дня обратного пути были несравнимы с двадцатью днями плена. Они пролетали так быстро, что Марк начинал забываться, впадая в болезненную прострацию, сидя прямо за рулем. Единственное, что радовало, это то, что смерть больше не идет за ними попятам, хоть интуиция и просила поглядывать в зеркало заднего вида.

Машина качалась по снежным волнам, а вместе с ней и внутренняя боль Марка. Каждый день он страдал, не в силах справиться со своим желудком. Кто бы мог подумать, что телу будет так трудно переключиться обратно, на нормальную еду. Блики в грязных, запотевших стеклах попадали в глаза, что утратили возможность ясно видеть, возвращая парня куда-то далеко. Он часами сидел и думал, не в силах проронить и слово своим охрипшим и больным горлом.

Уиллис постоянно рассказывал какую-нибудь чушь, чтобы оживить брата, но большую часть историй Марк пропускал мимо себя, он фокусировался не на голосе Уиллиса, а на своем собственном, внутреннем.

Невероятно тяжелое возвращение обратно чуть не отняло жизнь у Марка, и после пары коматозных дозаправок резервным топливом, машина залетела в город, остановившись прямо у здания штаба Оккера. Уиллис поднял брата и побрел в сторону входа. Темнота рассеивалась часто насаженными фонарями, а парни брели сдавать миссию.

Сдать задание сейчас было важнее всего. Марк и так продержался четыре дня. Да что там четыре, он почти месяц был в плену, питаясь одной водой. А вот Оккер ждать не любил. И чем быстрее ему доложат о произошедшем, тем лучше будет спаться потом, когда придет время набираться сил. Досадно было только одно: именно Марк был в том поселении, но говорить он больше не в состоянии, равно как и держаться