Мир неправильных магов - Александр Аркадьевич Дэорсе

— Не могу знать, товарищ капитан, мне родители не докладывали о таком коварном плане! — честно ответил я.

Капитан на пару секунд задумался, а потом продолжил.

— Вот скажи мне, я тебя просил написать рапорт?

— Так точно!

— А ты что написал?

— Как вы и просили рапорт!

— Рапорт? Рапорт? Ты издеваешься?

— Ни как нет, товарищ капитан!

— Ты что написал? Я тебя просил кратко и по существу!

— Так я и написал кратко и, по существу. Не понимаю в чем проблема?

— Ты написал они самоубились! Одно слово в рапорте? Одно!

— Ну, так кратко же.

— А-а-а! Так, садись и пиши обстоятельно и чтоб было красиво.

— Есть, красиво и обстоятельно!

Лютиков ушел, а я, достав из стоящей рядом сумки чисты листок, приступил к написанию красивого рапорта о произошедших событиях.

Спустя три часа я сидел в столовой и мирно наслаждался обедом, когда в нее влетел разозленный Лютиков, я даже не успел накинуть на себя полог невидимости, как его взгляд нашел меня.

— Вот ты где! — на этих словах я за озирался, вдруг это было сказано не мне. Но увы, я сидел в этом углу один, а лютиков не сводил с меня глаз.

— Ты что опять написал? — плюхнув на стол папку листов, капитан уселся, напротив.

— Рапорт. — отвечаю я, стараясь жевать быстрей. Ведь опять, чую на губу отправит.

— Ра-а-апорт. Ах, вон оно че. А я вот на час зачитался. Прям начало романа, а не рапорт.

— Это же хорошо, да? — к нашему разговору уже стали прислушиваться.

— Я тебя что просил сделать?

— Написать рапорт красиво и обстоятельно.

— Вот именно, обстоятельно! А я час читал мемуары усталого поэта. Вот где же оно… — Лютиков стал перебирать листки. — а вот, нашел. В лучах неживого света, при отсутствии противодействия со стороны всех присутствующих и под оглушающую тишину человек занес нож над своим животом. В глазах его читался страх и обреченность, но сделать он уже ничего не мог, понимая, что обречен. Нож опустился резко и быстро, разрезав плоть с небольшим сопротивлением он вошел в область солнечного сплетения, а раздавшийся безмолвный крик, казалось бы, оглушил всех, но при этом никто не пошевелился. — прочитал разом Капитан.

— Ну, ведь красиво же.

— Инсендио, рапорты нужно писать кратко!

— Да я написал кратко, вам не понравилось. Я же сразу сказал, что они самоубились.

— Инсендио, а по этому рассказу выходит, что он себя в жертву принесли.

— Ну, так сами же? Сами. Значит самоубились.

— Блин. Да, самоубились, но надо же указать как, сделать свои выводы и описать обстановку.

— Типа самоубились от переоценки своих сил по достижению могущества путем скармливания своей боли потустороннему существу? — спросил я

— Ну, почти. только более понятным языком. И не пиши самоубились.

— А как писать? Казнили себя?

— Нет, так тоже не пиши.

— Возлегли на алтарь жертвоприношений?

— Нет.

— Вымерли отдав сущее?

— Нет. Нет и нет. просто, принесли себя в жертву.

— Ну, они ж не животные. Тем более это не жертвенная пентаграмма, а для сбора душ.

— Так. Это тоже напиши.

— Так я и написал.

— Как ты написал, как? На чистом, мраморном полу, кровавой полосой расположились магические знаки, призывающие в мир пленителя душ.

— Ну, а тут-то чего не так?

— Откуда тут можно понять, что это пентаграмма для сбора душ?

— Так я ж написал вызывает пленителя душ.

— Все. Ясно. Писать рапорт будешь под присмотром. А присмотрит за тобой… — Лютиков обернулся и увидел входящую в столовую девушку. — вот. С ней и будешь писать.

— Только не она… — вздрогнул я, что не укрылось от взгляда Капитана. — И в ученики ее возьмешь! — добил меня Капитан.

— Есть взять в ученики! Учить по высшему разряду или так чтоб выжила?

— По высшему! Есть по высшему!

На этом Лютиков встал и направился к двери, а Алиса провожала его благодарным взглядом и когда уже он почти вышел из столовой девушка спросила:

— А по высшему разряду это как?

— Шанс, что ты выживешь двадцать процентов! — честно сказал я, и услышал, как упал капитан и очень громко выматерился вспоминая мое имя.

В итоге пришлось рапорт все же переписывать под стой ким надзором девушки. А еще пообещать Лютикову, что она выживет во время обучения. Хорошо, что я про практику умолчал.

Но Капитан все равно, что-то такое почувствовал и сказал, что сейчас вернется. Отсутствовал он примерно час, но потом вернувшись, обрадовал, что теперь мы будем жить в отдельном доме.

— Я на ней не женюсь. — честно признался я.

— Че-о? — удивилась Алиса.

— Не понял. — вторил ей Лютиков.

— Я не собираюсь женится на девушке, которую знаю не так давно и не испытываю к ней никаких чувств, только ради какой-то там поблажке ей или династического брака.

— Дина, что? — уставилась на меня Алиса.

— Династического брака.

— Ой, да можно подумать… ты нужен кому-то. — фыркнула Алиса.

— Вообще-то, Инсендио, я имел в виду, что Алиса будет жить у вас с другими твоими учениками.

— Извините, я думал вы хотите сосватать меня с девушкой ради определённых целей.

— Мы с тобой потом поговорим. — Махнул рукой Лютиков. — идите в общем. Инсендио, покажи Алисе где она будет теперь проживать. Все. Свободны.

Делать было нечего, пришлось подчиниться и плестись за девушкой в ее общежитие. Потом часа полтора ждать пока она соберет все вещи, а вещей у девушки было не мало.

— Ты мне поможешь? — спросила она.

— Это не мои вещи.

— Вообще-то джентльмен должен помогать даме.

— В данном случае я учитель. И вот мой первый урок — со своими трудностями ты должна уметь справляться сама.

В итоге до дома мы добирались целый час. И то только потому, что Алиса не сразу сообразила, что можно один чемодан отнести метров на сто, потом вернуться за вторым, потом за третьим. И так до самого дома. А по началу, минут пятнадцать она пыталась тащить сразу все, при наличии только двух рук. В общем, как по мне, с логикой у девушки совсем беда.

В доме ее встретили удивленные взгляды ребят и сочувствующие девушек. Ну, подумаешь она пару раз падала, не убилась же. Ну и что, что порвала себе колготки? Нафига было одевать платье, зная, что ты потащишь чемоданы? Осталась бы в форме академии и проблем бы не было.

— Учитель, а она знает, что ее ждет? — аккуратно спросил Ринат.

— Нет. — улыбаюсь я.

— Жаль ее. — тихо произносит Никита.

— Ее смерть будет не напрасной. — еще сильней улыбаюсь и иду к себе в комнату слыша, как за