"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

сообщил: ликвидаторы наняты, возникли определенные сложности, но проблема с Елизаровым и Баграмяном будет решена в любом случае. В течение месяца, максимум, полтора, они оба исчезнут из жизни Бориса Абрамовича. Он сможет помириться с разозлённым «маршем трудящихся» Каданниковым, и триумфально вернуться на «ВАЗ».

Куратор из Комитета в доверительном разговоре сообщил, по имеющимся сведениям у выскочек, выбросивших Бориса и его приятелей с завода, скоро могут возникнуть большие проблемы. На них имеют зуб серьезные люди, занимающие высокие посты, руководство Комитета положило глаз на компании Елизарова, предпринимая действия, чтобы прибрать их к рукам. С комитетчиками Борису будет договориться легче, чем с нагловатым хамом Мишкой и высокомерным хлыщом Барсамяном. В самом крайнем случае ему оставят возможность торговать небольшим количеством вазовских автомобилей. Это уже лучше, чем ничего. Главное, зацепиться и остаться на ВАЗе. Дальше будет видно, что делать.

Борис бодро ополоснул плешь, вытерся полотенцем и вышел из ванны. Из кухни уже доносился ароматный запах жарящегося мяса. Абрамович зашел в небольшую комнатку, увидел хлопотавшую возле печки Галину.

— Галюсик, — Березовский закрыл глаза, приглашающе вытянул уточкой тоненькие губки, и потянулся к любовнице, став похожим на игрушечного пупса.

Галина, пользуясь тем, что Борис её не видит, театрально закатила глаза, сморщившись от отвращения,чмокнула Абрамовича в блестящую плешь, скривилась, тихонько сплюнула и проворковала сладеньким голоском:

— Доброе утро, Борюсик! Чаю будешь?

— Давай, любимая! — согласился Березовский, умащиваясь задницей на табуретке.

Пригубил горячий напиток, хрустнул взятым из вазочки печеньем, и пошел одеваться.

— Я ещё мясо не дожарила, — напомнила любовница.

— Нет времени. В кафе или столовой НИИ перекушу, ничего страшного, — на ходу бросил Борис Абрамович.

Через пять минут Березовский вышел из квартиры. Лифт был занят и он бодрым шагом начал спускаться вниз по лестнице. На первом этаже стояли двое крепких парней.

Когда Борис Абрамович проходил мимо, они встрепенулись.

— Ты смотри, минута в минуту, по нему можно время засекать, — глянул один на часы.

Березовский почувствовал что-то неладное, дернулся вперед, получил мощный удар сзади по почкам и сразу же в солнечное сплетение, согнулся, был подхвачен под руки и выведен к поджидавшей во дворе «шестерке».

— Плохо товарищу стало, — объяснил парень остановившейся неподалеку старушке, с любопытством смотрящей на процессию, — В больницу везем.

— Доигрался, Борька охальник, ирод плешивый, — сверкнула глазами бабка. Березовского она не любила. Когда-то бывший не в настроении Борис ей нахамил, Владимировна запомнила и возненавидела чернявого «доктора наук». С Галиной бабулька тоже была «на ножах», на рекомендацию найти себе молодого и красивого, любовница кооператора послала старушку на три нехороших буквы…

Березовский разевал рот как рыба, удар в «солнышко», вышиб из него весь воздух, отправив в полуобморочное состояние. Парни запихнули его в «шестерку», подперли с двух сторон могучими плечами, водитель нажал на педаль газа. Машина рванула вперед, выбросив клуб дыма из глушителя.

Начавший приходить в себя Борис Абрамович ощутил, как в бок уперся твердый предмет. Скосил глаза и затрясся, увидев воткнувшееся под ребра дуло «макарова».

— Дернешься, попробуешь кричать, завалим сразу, — холодно предупредил парень справа, обнявший Бориса Абрамовича за плечо. — Никто с тобой нянчиться не будет.

Через пять минут машина остановилась на пустыре возле гаражей. Рядом стоял большой «Икарус» с надписью «Интурист».

— Вроде никого, — заявил водитель, оглядевшийся по сторонам.

Бориса быстро перетащили в автобус, уложили в проеме между сиденьями, расправили бордовые занавески на окнах. Автобус сдвинулся с места и через пару минут влился в поток транспорта на московских улицах…

За городом «икарус» свернул с оживленной трассы на щебенку, проехал некоторое время и остановился. Бориса Абрамовича опять подхватили под локти и пересадили в уже знакомую «шестерку». Машина покатила по небольшой лесной тропинке, идущей между деревьев.

На лесной опушке, Березовского уже ждала «девятка» и четверо мужчин. Трое с пистолетами, четвертый в свитере и мешке, надетом на голову, стоял на коленях у самого края сбегающего вниз склона.

Дрожащего Березовского вытащили на поляну и поставили рядом с дергающимся пленником.

— Вот это, — крепкий худощавый мужчина указал дулом «ТТ» на связанного, — один из наемников, нанятых тобой через Бадри для ликвидации Михаила Елизарова и Ашота Барсамяна. После покушения нам удалось поймать его и девку. Теперь пришла пора отвечать за свои поступки.

— Да вы что? — в ужасе забормотал Борис Абрамович. — Я никого не нанимал. Это какая-то чудовищная ошибка. Я очень уважаю Михаила Дмитриевича и Ашота Ервандовича. Очень.

— Не ври сука, мы уже всё знаем, — вступил в разговор невысокий, жилистый паренек. — Думаешь, самый умный? Мы слышали твои разговоры с Патаркацишвили, как ты его умолял что-то сделать, найти бандитов, чтобы убить Елизарова и Барсамяна. Наемники тоже дали показания. Так, что хотели бы тебя посадить — уже бы посадили. В Евангелие от Матвея сказано: «Какой мерой мерите, такой будет отмеряно и вам». Всё по справедливости.

— Подождите, — Березовский похолодел, плешь ещё больше покраснела и засверкала бисеринками пота. — Стойте, нельзя же так.

— Можно, — ухмыльнулся паренек, щелкая флажком предохранителя «макарова». — И даже нужно.

Он повернулся к молчащему соседу Бориса Абрамовича. Пнул закачавшегося пленника ногой.

— Что-то сказать напоследок хочешь?

— Да пошел ты на хер! — вызверился тот. — Вашего Елизара мы все равно шлепнем. Не я, так Барин или кто-нибудь другой, отвечаю.

— Понятно, — паренек отошел на пару шагов, поднял пистолет. Бориса Абрамовича затрясло. Дважды прогремел «макаров». Мужик с мешком на голове, схватился за свитер, на землю плеснуло брызгами крови. Он наполовину развернулся, рухнул лицом в грязь и покатился с холма, ломая сучья и голые ветки кустов.

Тело, откатившись несколько метров по склону, влетело в бревно. Глухо бухнуло.

— Твою мать! — раздался пронзительный, наполненный страданием вопль.

— Какой духовитый пацан, — удивился паренек, подошедший к обрыву. — Две пули в упор всадил, а он ещё и матерится. Силен бродяга.

У трясущегося как эпилептик Бориса Абрамовича на ширинке расплылось мокрое пятно.

— Фу, — второй парень, оставшийся на месте, скривился, наблюдая как возле владельца «ЛОГОВАЗа» расползается темно-желтая лужа, пахнущая далеко не розами.

Борис Абрамович стоял спиной к склону, и не видел, как «убитый», опасливо потер ладонью наливающуюся на лбу шишку, злобно погрозил кулаком улыбнувшемуся пареньку с пистолетом, отодвинулся подальше от бревна и картинно замер в живописной позе.

— Теперь, твоя очередь, — дуло «макарова» переместилось на смертельно