Стальной пляж - Джон Варли

Затем ночное празднество разыгралось не на шутку. Нарезали ломтями говядину, разложили бобы, нагромоздили гору тарелок, люди уселись кружком и принялись набивать животы. Я пила всё, что мне наливали, но так и не почувствовала опьянения. Хотя всё-таки слегка захмелела, потому что остаток вечеринки запомнился мне как череда не связанных между собой сцен.

В одной из них я, мэр и Сауэдо сидели на бревне перед костром, а за нашими спинами кружилась кадриль. Должно быть, мы разговаривали, но я понятия не имею, о чём. Помнится, мэр сказал:

— Хилди, однажды я и ещё пара человек посиживали за беседой в салуне "Аламо".

— И не говорите, мэр Диллон! — воскликнула позади нас одна из девушек и унеслась в вихре танца.

Мэр смущённо прокашлялся.

— Видите ли, я должен время от времени заглядывать в салун, дабы быть в курсе нужд моих избирателей.

— Конечно, мэр Диллон, — согласилась я, зная, что он проводит в среднем по шесть часов в день за своим привычным столиком, и если то, чем он там занимается, называется "держать руку на пульсе народа", то избиратели Нью-Остина наслаждаются самым пристальным вниманием властей со времён изобретения демократии. Возможно, именно поэтому Диллон регулярно побеждал с гигантским перевесом. А может, дело в том, что никогда не было ни одного кандидата от оппозиции.

— По общему мнению, Хилди, — провозгласил мэр, — ты никогда не будешь фермером.

Это ни для кого не стало новостью. Даже если не брать в расчёт то, что я сомневалась, есть ли у меня к этому талант, и на самом деле никогда всерьёз не планировала заниматься фермерством, — в Большом Великом Пузыре, известном как Западный Техас, ни у кого никогда не было успешной фермы. Ей нужна вода, тонны воды. Можно выращивать садовые растения, разводить скот — лучше коз, хотя и свиньи неплохо выживают, — но фермерство исключено.

— Думаю, вы правы, — ответила я и отхлебнула из стеклянной банки, которую держала в руке. Ко мне подсел пастор и тоже отпил из своей банки.

— На самом деле мы не знаем, собираешься ли ты здесь остаться, — продолжил мэр. — В любом случае, давить на тебя мы не станем; вдруг у тебя есть планы насчёт другой работы снаружи, — он поднял брови, затем свою банку.

— Ничего конкретного.

— Ну тогда… — он собрался было продолжить, но замолчал с озадаченным видом. Мне случалось раньше так же напиваться, и я знала это чувство. Он прочно и надолго потерял нить разговора.

— Мэр хочет сказать, — деликатно вмешался пастор, — что жизнь завсегдатая салуна и карточного игрока — возможно, не лучший выбор для тебя.

— Игрока, ха! — встрял Сауэдо. — Эта леди не играет.

— Заткнись, Сауэдо, — велел мэр.

— Нет, не играет! — с вызовом продолжал тот. — Не будет ещё трёх недель, как она своим четвёртым тузом сорвала крупнейший банк за ночь, и я знал, что она жулит!

Такие слова прозвучали бы провокацией из уст кого угодно, кроме Сауэдо. Произнеси их кто-нибудь в "Аламо", это было бы достаточным поводом перевернуть столик и затеять перестрелку — к величайшей радости производителей холостых патронов и развлечению туристов за соседними столиками. Но Сауэдо я решила это спустить, тем более что он был прав. Кстати, крупный банк, о котором он говорил, составлял примерно тридцать пять центов.

— Успокойся, — осадил пастор. — Если считаешь, что кто-то жулит, говори об этом прямо там и прямо тогда.

— Не мог! — огрызнулся Сауэдо. — Не знал, как она это сделала.

— Тогда, возможно, она не жулила.

— Жулила, к гадалке не ходи! Я-то знаю, что ей сдал, — торжествующе произнёс он.

Мэр и пастор в недоумении переглянулись и решили оставить его слова без внимания.

— Мэр хочет сказать, — предпринял новую попытку пастор, — что, возможно, тебе захочется подыскать работу здесь, в Техасе.

— Дело в том, — сказал мэр, придвинулся поближе и заглянул мне в глаза, — что у нас открылась новая вакансия училки прямо здесь в городе, и мы были бы так довольны, если бы она досталась тебе!

Когда я наконец осознала, что они говорят серьёзно, то чуть не брякнула вслух своё первое впечатление: что скорее Луна застынет замертво на своей орбите, чем я соглашусь на столь глупое занятие — стоять перед кучкой детей и пытаться чему-то их научить. Но я не могла ответить им так и сказала другое: что подумаю на досуге, и они этим удовлетворились.

Помню, как сидела в обнимку с Дорой, а та надрывалась от рыданий. Совершенно вылетело из головы, из-за чего она могла так убиваться, но помню, что она целовала меня с бешеной страстью и не принимала никаких отказов, пока в конце концов я не подтолкнула её в объятия более покладистого ухажёра. И они обновили мою свежесколоченную кровать. До конца ночи в ней побывала уйма народу, исключая меня саму.

А перед тем (должно было быть перед тем, поскольку в кровать ещё никто не залез — в однокомнатной хижине это не прошло бы незамеченным) я научила полдюжины гостей своему секретному рецепту: как печь Знаменитое Печенье Хилди. Мы разожгли плиту, собрали все нужные продукты и испекли несколько партий до конца ночи. Я изготовила только первую. Затем мои ученики вознамерились попытать счастья сами, и всё испечённое было съедено. Я отчаянно старалась хоть что-нибудь сделать для этих людей. По моим смутным представлениям, во время сбора для постройки дома кормить соседей должен будущий хозяин, но они принесли еду с собой — так что мне оставалось? Я бы им всё отдала, всё, что угодно.

Кое-чего у меня во дворе пока не хватало: уборной. Отхожую яму наскоро вырыли в подходящем месте, и, учитывая количество выпитого пива, популярностью она пользовалась даже большей, чем кровать. И рядом с ней я пережила худший момент ночи. Стоило мне пристроиться на корточках, как над самым ухом раздался голос:

— И как же хижина могла сгореть, Хилди?

Я едва не свалилась в яму. Темнота уже не позволяла различать лица; я смогла разглядеть лишь высокий силуэт, слегка покачивавшийся, подобно большинству из нас. Мне показалось, я узнала голос. Признаваться, что произошло на самом деле, было уже слишком поздно, и я ответила, что не знаю.

— Бывает, бывает, — раздалось в ответ. — Почти наверняка виноват огонь, на котором ты готовила, потому я и подарил тебе плиту.

Как я и думала, это был Джейк, владелец магазина смешанных