Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

и сельдей, кареты знати, проезжающие мимо толп нищих, вонь канализации в любой момент может перебить благоухание из мастерских парфюмеров, коих здесь множество. Грязь под ногами и прекрасные здания над головой. И постоянный шум, не утихающий ни на минуту: кричат торговцы горячих каштанов, пирожков и сидра, ругаются между собой жители, орут стайки мальчишек и завывают нищие, просящие подаяние.

За окном кареты мелькнула вывеска «Le telegraphe de Paris», заставившая меня улыбнуться. Во всех европейских странах, за исключением Авалона, имелись свои телеграфные компании. И все они платили мне десять процентов от прибыли и покупали аппаратуру, выпущенную в Алеутском княжестве.

Наконец мы добрались до моста и перебрались на остров Сите. Когда-то с этого места и начался Париж, позднее выплеснувшийся по обе стороны реки. С одного конца острова стоял собор Парижской Богоматери, а с другого Консьержери — бывший королевский замок, служащий сейчас тюрьмой. Среди частных домов между ними Киж и приобрёл небольшой особнячок.

Наш экипаж через арку въехал во внутренний двор и остановился у парадной лестницы. По которой уже спешил к нам навстречу полный мужчина, прихрамывающий на правую ногу. Мой бывший денщик Васька за прошедшие годы превратился в солидного Василия Игнатьевича Сидорова, одного из самых доверенных моих людей. Располнел, женился и завёл целый выводок таких же обстоятельных и смышлёных сыновей. Я поручал ему кой-какие торговые дела, посылал с конфиденциальными миссиями, а он преданно и честно отрабатывал каждую копейку жалования. В Париж с Кижом он напросился сам, зная, что я прибуду туда лично. Так что можно было не сомневаться — в особняке всё приготовлено наилучшим образом, в соответствии с моим вкусом.

— Константин Платонович! Татьяна Алексеевна! Безмерно рад вас видеть!

— Здравствуй, Василий. Мы тоже рады.

— Прошу, проходите, обед уже накрыт и ждёт только вас. Мы с Дмитрием Ивановичем нашли замечательного повара, он со вчерашнего вечера готовится к вашему приезду.

Обед и правда оказался выше всяких похвал. Никаких кюисс де гренуев и прочей экзотики, а только хорошее мясо, дичь и овощи. Ну и приятный разговор с Кижом и Сидоровым: рабочих вопросов мы не касались, а говорили только об Алеутском княжестве. После застолья Таня пошла немного отдохнуть, а Киж отвёл меня в комнату на третьем этаже, выделенную под мой рабочий кабинет.

Вид из окон мне понравился. С одной стороны была видна Сена, а с другой возвышалась тёмная громада величественного собора. От него тоже тянуло старой магией, тягучей и мощной. Честно говоря, я не помнил подобной ауры от собора, но во времена студенческой жизни я бывал возле него нечасто и мог просто позабыть.

— Садись, Дмитрий Иванович, — я махнул рукой на кресло около камина. — Нам есть что обсудить.

— Что-то случилось?

— А как же, — я усмехнулся, — ты же знаешь, неприятности сами меня находят.

Не сильно вдаваясь в подробности, я рассказал Кижу о событиях в Новом Орлеане.

— Масоны, значит, — Киж прищурился. — Опять они. Забыли, чем закончились их нападки в вашу сторону.

— Или слишком хорошо запомнили и испугались. Так что нам предстоит преподать им ещё один урок.

Я вытащил из кармана компас, полученный от Самеди, и протянул мертвецу.

— Судя по всему, сударь, создавший ловушку для лоа, сейчас далеко на востоке.

— Прикажете отправиться за ним?

— Пока нет. У меня есть предчувствие, что он скоро появится в Париже. Ты должен будешь его найти и отследить все контакты.

— Отыскать всех, как тогда в Петербурге?

Наши взгляды встретились, и мертвец хищно улыбнулся.

— Ни одного не упущу, Константин Платонович. Будет масонам вторая Варфоломеевская ночь, раз по-хорошему не понимают.

Глава 19

Версаль

Следующие два дня мы с Таней отдыхали и осматривали Париж. За прошедшие годы он, конечно, изменился, но не настолько, чтобы я не мог провести экскурсию по самым интересным местам. А заодно мы посетили несколько модных портних и магазинов, чтобы доставить удовольствие Тане.

Пока ездили по городу, я обратил внимание на странный эфирный фон. Создавалось ощущение, что где-то рядом начерчены гигантские деланные Знаки огромной мощности. Таня тоже уловила наличие градиентов силы, размазанных на целые кварталы. Но, увы, даже вдвоём мы так и не смогли обнаружить фонящий источник. Ещё одна затея масонов? Или это тайный защитный периметр города, установленный по заказу короля? Чтобы разобраться, нужно было потратить пару недель на точные измерения и сложные подсчёты. А тут как раз пришло приглашение на королевский приём, и нам стало не до таинственных Знаков.

* * *

К шести часам вечера возле ворот Версаля было не протолкнуться от карет с гербами самых влиятельных родов. Толпа придворных пёстрой рекой неторопливо втекала во дворец, блистая золотым шитьём и подсвеченными эфиром драгоценностями. Похожие на разноцветных бабочек дамы с широкими юбками и грандиозными причёсками обмахивались веерами, будто готовились взлететь. А кавалеры в узких кюлотах до колен и чулках напоминали кузнечиков, обсыпанных золотой пудрой, — украшений на них было не меньше, чем на их спутницах.

На фоне придворных мы с Таней смотрелись разительно аскетично. Алеутская мода шла своей дорогой: у нас ценилась грация, простота и удобство, а не вычурная пышность. И подражать французам мы не собирались. Так что мой чёрный мундир и Танино вечернее платье притягивали взгляды придворных и вызывали перешёптывание. Но заводить с нами знакомство желающих не было: для них мы какие-то «дикари» с самого края мира.

— Константин Платонович, — шепнул мне Киж, указывая взглядом на пожилую женщину в пышном парике, — обратите внимание на даму в розовом. Это графиня де Брион. Она считалась самой прелестной женщиной своего времени и была любовницей Людовика Пятнадцатого. Даже при нынешнем короле у неё сохранилось влияние при дворе. Графиня и мне немного помогла, когда я только приехал в Париж.

— А что за мужчина рядом с ней?

— Этот? Её любовник, епископ Отенский Шарль де Талейран.

Киж и дальше перечислял фигуры, имеющие вес, и давал краткие справки по ним. А между тем вместе с толпой придворных мы попали в Зеркальную галерею на втором этаже. Длинный и широкий зал, сверкающий стеклом, хрусталём и тысячей магических светильников. А многочисленные отражения дворян в зеркалах создавали впечатление, будто весь Париж собрался здесь, чтобы приветствовать королевскую чету.

Толпа придворных разделилась на две части, и люди встали ближе к стенам по всей длине зала, оставив по центру широкий проход. И