Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

трепал полы рубашки и холодил ноги, но именно холод приводил тебя в чувство, а ты хотела осознавать происходящее. Белая кость блестела не так ярко, как металлические сплавы и пластизированные панели, покрывавшие стены отсека. Поверх костей была натянута мягкая прозрачная кожа, такая тонкая, что ты видела сквозь нее, а под кожей было…

– Обещанный подарок. Твой новый Дом, – сказал император.

Посмотрев на твое лицо, он осторожно предупредил:

– Чуть меньше пяти сотен, и только треть продемонстрировала способности к некромантии. То же будет и в следующем поколении. Всем от пятнадцати до сорока – я решил, что так проще всего.

– Господи, – сказала ты, совсем забыв, что этот самый господь стоит прямо здесь. – Древние мертвецы. Ты совершил воскрешение.

– Ну нет. Я никого не воскрешал по-настоящему уже десять тысяч лет. Но за это время… я многих откладывал из соображений безопасности. И мне было стыдно перед ними за то, что они служили мне просто страховкой. Они проспали все эти годы, Харроу, и мне станет гораздо легче, когда они пробудятся. Я запущу процесс пробуждения, прежде чем отправить их на Девятую.

Ты сняла тряпичную маску, чтобы обратить к императору все лицо. Тебе почти не было стыдно, что оно обнажено. В конце концов, он его уже видел раньше. Болезненная надежда росла в тебе, как пузырьки азота в крови ныряльщика, и ты забылась.

– Позволь мне пойти с ними, – попросила ты. – Ненадолго. Я только представлю их своему Дому, своему сенешалю и скажу…

– Потише, Харрохак, – сказал он. – Нам нужно многое обсудить, а потом сможешь снова попросить меня об этом. Жаль, что у меня так мало времени на объяснения.

Ты сбежала по ледяным металлическим ступеням, прыгая через одну, чувствуя, как колотится сердце о серозный перикард, как металл царапает босые ноги. Подгоняемая болью, ты бродила меж рядов лежащих тел – своего спящего народа. Ты останавливалась над их колыбелями и смотрела сквозь мутную пленку кожи, покрытую тихонько пульсирующей сеткой вен, смотрела на каждое лицо по очереди. Ты пыталась запечатлеть их всех в памяти, но черты сливались в единое пятно, в море чужаков, ставших Девятым домом. Ты пошатнулась от благоговейного ужаса. Тело следовала за тобой, ровно в половине шага, держа холодную руку на твоей спине.

Император сохранял вежливое расстояние между собой и плодами своих трудов, пока вы с Телом заглядывали в каждый из гробов. Наконец ряды ящиков из костей и кожи уступили место своим более маленьким и ярким сородичам. Эти были вырезаны из белого камня, а не из костной материи, и вырезали их так недавно, что местами на стенках осталась каменная крошка. Форму они имели самую разную: шестигранные похоронные урны, предназначенные для похорон в глубинах, или компактные шестиугольники, какие обычно стоят в оссуариях. Их покрывали драпировки цветов всех Домов, кроме черного, – сегодня для твоего Дома не приготовили пустого гроба. А сбоку стоял еще один гроб, ничем не прикрытый. На нем лежала маленькая роза, молочно-белые лепестки которой уже облетали на камень.

Там лежали трупы, о которых ты уже знала. Каждый представлял собой резкий, тихий сгусток танергии без малейшего намека на талергию, на суетившиеся на коже бактерии. Они походили на статуи и были нетленны. Творение императора, скорее всего. Некоторые казались неправильными. Ты без всякого выражения посмотрела на шестигранную урну, задрапированную в багряный и белый цвета Второго дома: там не было человеческих останков. Единственный гроб, прикрытый роскошным золотом Третьего дома, тоже пустовал. Ты не смогла обнаружить тела в серых шестиугольниках, предназначенных для Шестого дома, хотя в одном из них лежали какие-то жалкие ошметки и остатки, совсем не похожие на тело. По твоей нервной системе промелькнуло нечто, напоминающее эмоцию, но тут же умерло, к твоему огромному облегчению.

Ты знала, что Тело стоит чуть позади тебя, совсем рядом с императором. Ты сказала:

– Почему некоторых тел не хватает?

– Одна из сомнительных привилегий Первого дома, – ответил бог, – состоит в том, что нам редко приходится что-то объяснять.

– Рыцари…

– Слились со своими ликторами. Это не ложь… не совсем. Это упрощение ужасной… и священной правды.

Ты ничего не ответила.

– Мы прочесали дом Ханаанский частым гребнем, когда забирали тебя. Мы не нашли ни живых, ни останков, и какой конец ожидал тех, чьей судьбы мы не знаем – если этот конец вообще пришел, – тайна. Но эту тайну я планирую разгадать. До того времени я постановил считать их мертвыми. Возможно, это преждевременно, но я предпочту, чтобы Дома оплакали своих мертвых сейчас, Харрохак, и возрадовались потом.

Ты смотрела на ничем не прикрытый гроб с маленькой восковой розочкой. Ты вдруг поняла, какой именно древний, источенный раком труп заточен внутри. Твоя нервная система попыталась обработать слишком много эмоций за один раз – и отключилась окончательно. Тело подошла и повернула тебя лицом прочь от гроба, но не смогла убрать внезапно вспыхнувшие воспоминания.

– Она должна отправиться домой, Харроу, – тихо сказал император.

– Седьмой дом примет ее? – Ты не смотрела в его сторону.

– Он никогда не был ей домом. Я отправлю Цитеру спать с братьями и сестрами.

Ты пылала. Тебя трясло. Тело провела прохладными гладкими пальцами по твоей раскаленной щеке и заставила тебя перевести взгляд на ящики из кожи и костей, на мертвых, которые стали спящими и сделались частью древнейшего из известных тебе чудес. Часть твоей клятвы была исполнена. Ты бы испытала облегчение, но забыла, как это делается, чисто технически.

Теперь вы с богом стояли лицом к лицу. Ты рассматривала его без всякого стеснения: сияющая переливчатая радужка, глубокая чернота роговицы и зрачка, длинное, угловатое, вежливое лицо. На лбу и под глазами у бога лежали глубокие морщины. Брови были печально нахмурены, но остальное лицо казалось веселым, подвижным, человеческим. Холодные белые огни склада высвечивали лоснящиеся от долгого ношения участки на рубашке и превращали теплый коричневый оттенок его рук и лица в скучную охру. Если бы не знала, кто он, то сочла бы его совсем неприметным, но нельзя было посмотреть на него и не понять, кто он. Печать божественной жути лежала на нем.

– Ты можешь воскресить их, – сказала ты, уже не пытаясь оставлять мысли при себе, – только ты. Но ты не станешь этого делать. Почему?

– По той же причине, по которой я не делал этого последние десять тысяч лет. По той же причине, по какой я не могу вернуться к девяти Домам. Цена слишком высока.

Ты покачнулась. Или упала. Металлическая решетка впилась тебе в колени, оставляя красные следы на коже. Поднимающийся