Звездный страж - Эрик Фрэнк Рассел

После чего вышел, посмеиваясь.

И умер.

Дженсен сообщил Вэйну следующее:

— С тобой все ясно. Ты всего лишь башковитый старикан, придумавший несколько забавных вещиц.

Он посмотрел на Вэйна изучающе и заметил, что глаза его, невзирая на спрятанную в них усталость, были проницательны и полны внутреннего огня.

Этот седой стручок, решил он, сохранил душевную дерзость, которую мог почувствовать и уважать даже уголовник. Вэйн, в свою очередь, осознавал тщетность сопротивления. Он не шелохнулся, продолжая раздумывать. И если бы Дженсен не был ушлым парнем, старикан бы так и загипнотизировал его своей бездвижностью.

— Для твоего, а также моего блага, — предупредил его Дженсен, — есть несколько жизненно важных вещей, которые тебе следовало бы знать. Первое: я сбежал из камеры смертников прошлой ночью. И всего на несколько шагов иду впереди копов, так что обратной дороги у меня нет. — Он вцепился в плечо собеседника. — Понимаешь?

— Я узнал вас — вы в розыске, — сказал Вэйн. Его взор блуждал от веревок, которые опутывали его тело, к сверкающему аппарату, а затем возвращался к жестокому лицу преступника. — Ваше фото было в утренних газетах вместе с остальными тремя беглецами.

— Да, это были мы: я, Хэммел, Джоуль и Краст. Мы разделились. И если мне еще суждено их увидеть, то это произойдет очень не скоро.

— Вы, по описанию, скорее всего Генри Мейнел Дженсен, — продолжал Вэйн. — О вас было сказано, как об особо опасном преступнике, совершившем два убийства.

— Теперь три. Я только что замочил Жиртреста.

— Ах, Бленкинсоп — вы и его убили?

— Попал в точку. Чик — и он уже на небесах. Легко.

Помолчав, Вэйн спросил:

— Вне сомнения, вы понесете за это наказание.

— Ха! — сказал Дженсен. Он наклонился вперед. — Слушай, дед, или профессор, или как тебя там, я слышал все, что вы говорили вон о той штуковине. Жиртрест был не дурак — и он поверил, что она в самом деле работает. И уж тебе-то, бьюсь об заклад, известно, что с ней можно сделать. Прекрасно! Экстра-класс! Ты будешь моей доброй феей-старушкой.

— В каком смысле?

— Ты поможешь мне обзавестись новым телом.

— Сначала я увижу тебя в аду, — сказал Вэйн.

— Не строй из себя черт знает что. Ты не в том положении. — Дженсен еще раз проверил веревки, которыми был связан Вэйн, нагнулся и поддел палец под ту из них, которой ноги жертвы были привязаны к стулу. — Все, что им нужно, — это мое тело. Они хотят увидеть, как оно болтается на веревке. Они опознают его, как только получат портрет, отпечатки пальцев и прочие причиндалы. Ты — единственная башка в мире, которая поможет получить все, что нужно им, и все, что нужно мне. Так что все разойдутся довольные и счастливые. Все, что мне надо, — это добротное, ну, чуть поношенное тело в нормальном состоянии, в котором копы совсем не заинтересованы. Разве ты не хочешь осчастливить людей?

— С тебя станется и того тела, которым ты пока владеешь, — отвечал Вэйн. — Я уже немолод и перестал бояться смерти. Можешь добавить еще одно преступление к тем, что ты совершил, чтобы еще больше отяготить свою совесть — если она у тебя есть, — но это все, что ты получишь.

— Слушай, папаша, — процедил Дженсен с ледяным взором, — ты можешь упрямиться сколько тебе угодно, но этим не сорвешь моих планов. В те времена, когда я был таким же придурком и верил в заработок честным трудом, я стал квалифицированным электриком и заслужил бы веревку, если бы не смог выучить, как пользоваться твоим аппаратом, взяв кое-кого для опытов.

— Что вы имеете в виду?

— Я украду чье-нибудь драгоценное дитятко и испытаю прибор на нем. Если сработает, лафа. Если нет, что ж, вокруг полно морских свинок для опытов, роющихся в песочницах во дворах. Я могу взять парочку, а может, и десяточек, но я достигну своего в конце концов. Так что ты отвечаешь за эти жизни.

— Ты не посмеешь поднять руку на детей.

— Это я-то? Папаша, да я готов на все. Что мне терять? Двенадцать раз не повесят, как бы им этого ни хотелось, тем более я помогу им. Я же не собираюсь всю жизнь провести в бегах. Можно подумать и о чем-нибудь получше, чем вечное ожидание, пока вшивые копы схватят тебя за шиворот. Уж можешь поверить, я готов на все, чтобы скрыться от них раз и навсегда!

Вэйн думал, не сводя взгляда с собеседника. Эта машина, создание его рук, никогда не испытывалась на мыслящем существе, но он был в ней уверен. Как и любой ученый, отдающий себе отчет, что определенный порядок действий физических законов приводит к определенному результату. Он вздрогнул при мысли о том, что эксперимент будет проведен на человеческой особи по приказу бесцеремонного уголовника. Оправданием было только то, что это даст ему время. С другой стороны, прямой и неоднозначный отказ, скорее всего, не даст ему ничего и может стоить еще нескольких невинных жизней.

— Я помогу вам, — решил он наконец, — поскольку ничего другого не остается и поскольку сам склоняюсь к этому решению.

— Вот это нормальный базар, — одобрил Дженсен. Он встал, нависнув над путами и сидящим. — Играй по моим правилам, и я сыграю с тобой к нашей общей выгоде. Но только Бог поможет тебе, если ты попробуешь выкинуть с Дженсеном какую-нибудь заумную штуку. — Он одарил его холодным свирепым взглядом, точно злодей из дешевой мелодрамы. — У тебя в гараже стоит машина. Я заметил, когда проверял дом. Мы сядем в нее. И прихватим с собой аппарат. Пристроим его в тихом спокойном местечке, которое я присмотрю. Когда все будет кончено, я стану другим человеком, разобью твой аппарат и отпущу тебя на все четыре стороны.

Вэйн никак не откликнулся на эти слова, и тогда бандит продолжил:

— Я спер эти вшивые тряпки с фермы и скоро смогу иметь дело с чем-нибудь получше. — Он премерзко рассмеялся. — А куда мне спешить? На моем новом теле будет шмотье почище этого и строго по размеру.

Но Вэйн смолчал и на это. Он сидел, лодыжки прикручены к ножкам стула, с запястьями под коленями. Взгляд его был тверд, он не сводил глаз с Дженсена, в седых волосах отражался электрический свет.

Обходя вальяжной походкой безмолвный аппарат, Дженсен посмотрел на стул, на котором тот был закреплен.

— Напоминает кресло, на котором приходилось сидеть другим ребятам. То, что янки называют «горячим стулом». Неплохая шутка, а? Я сяду на электрический стул, чтобы не оказаться на «последнем стуле». — Шутка собственного изготовления так захватила его, что он повторил ее несколько раз, смакуя, и лишь затем повернулся к Вэйну. — Где ты хранишь свои записи?

— В верхнем ящике стола. — Вэйн кивнул на высокий стальной картотечный шкаф.

Выбрав бумаги, Дженсен бегло просмотрел их. Его краткие вопросы показали Вэйну, что он действительно понимает в электротехнике больше, чем мог предположить изобретатель, и Вэйн мысленно проклял простоту и доступность гениальных изобретений. Наконец, уголовник засунул бумаги в карман.