Игла Дживана - Роман Викторович Титов

и что она сама погибла при несчастном случае, произошедшем в джунглях аборигенов. То же касается и смерти в Архиве. Хотя, насколько я понял, совершены эти два убийства были разными личностями.

Я посмотрел на капитана и выдержал его пристальный взгляд.

– И что же вы хотите услышать от меня?

– Подробности, – сказал он. – Я, знаете ли, не привык закрывать глаза и уши, когда от меня этого требует начальство, и всегда стремлюсь разобраться во всем самостоятельно.

– Надеюсь, это не от скуки?

Но Гетт точно не слышал:

– Аборигены атаковали город без предупреждения, но причина-то у них определенно была. Я хочу знать, в чем она заключалась.

– Я понимаю ваше желание докопаться до истины, капитан, однако ничем не могу помочь. Если сам граф не пожелал делиться с вами подробностями, то у меня тем более нет на это права. Вы зря считаете, будто во всех ваших бедах виноваты исключительно лейры. Иногда было бы неплохо присмотреться к тем, кому вы служите и с кем живете. Мало ли какие скелеты скрываются в шкафах ближних.

С минуту примерно капитан молчал, продолжая сверлить меня взглядом.

– Эпине, по-моему, Батул Аверре – хреновый учитель. Вы совершенно не тех знаний от него нахватались.

– Вы правы, капитан, – ответил я и снова отвернулся. – Всего хорошего.

– Что ж, и вам того же, – проговорил он мне в спину. – Выражаю искреннюю надежду на то, что больше никогда вас в Мероэ не увижу.

Я не видел, как капитан ушел, лишь услышал звук закрывающейся двери.

Мне стоило чудовищных усилий не разрыдаться, когда он заговорил об Аманре. Мысли тотчас перенеслись обратно в мрачное логово аборигенов, где в предсмертной вспышке Иглы сгорели Аверре и моя мать.

Когда прибывшие люди Занди вытащили меня из Святилища, никто не мог добиться и слова.

Даже Эйтн.

Казалось, я попросту забыл, что все еще жив, поскольку мысленно находился далеко за границами этого мира.

Я помнил, как Занди что-то говорил насчет того, что тело Сай’и, предположительно убитой Аверре, так и не нашли, но для меня это было не больше, чем фоновый шум, проступавший сквозь дрему.

Прийти в себя, насколько, разумеется, это теперь вообще было возможно, я смог только тогда, когда доктор Оорза беспомощно всплеснул руками и бросил все попытки помочь.

Эйтн я больше так и не видел.

Сигнал о входящем сообщении привлек мое внимание истошным писком. Не двигаясь с места, я активировал прием, по привычке коснувшись его через Тени, и долгожданное изображение Бавкиды обрисовало контуры над темным столом.

– Где тебя носило? – сходу рявкнула старуха, не успел ее светящийся лик набрать необходимую резкость. – Почему ты не выходил на связь?

– Я… я не мог, – мой голос запнулся, то ли от растерянности, то ли от того, что забыл, как отчитываться. – Передатчик вышел из строя.

– Отчего?

Я ответил. Настолько подробно, насколько мог, поведав все, о чем она еще не знала, коснувшись каждой детали, мало-мальски относящейся к причине моего путешествия на Боиджию.

Бавкида слушала, не перебивая, по обыкновению скрыв лицо в тени глубокого капюшона. Ни единым жестом или словом она не дала понять, что мои слова хоть что-то значат. Когда рассказ коснулся мамы, старуха лишь невнятно кивнула, как будто все время о чем-то подобном подозревала, и даже не спросила, как именно Аверре убрал ее с дороги в первый раз. Словно для нее самой это был давно известный и к тому же решенный вопрос.

Что в моем докладе действительно заинтересовало наставницу лейров, так это Игла.

О каждой детали она выспрашивала с совершенно несвойственной себе въедливостью, требуя полной детализации картины того, как я извлек ее из головы покойного махди, и что я в этот момент чувствовал.

Вспоминать было трудно. Все ощущения перемешались в голове одно с другим, но приходилось заставлять себя сортировать их по полочкам, потому что просто так Бавкида отпускать эту тему не собиралась. Она все требовала и требовала новых подробностей и, когда рассказ подошел к роковому моменту в Святилище, старуху уже было не узнать. Я даже увидел, как раскрылся от нетерпения ее рот.

– Вы искали Иглу на дне? – требовательно спросила она под конец.

– Да, – устало ответил я, пряча трясущиеся ладони за спину. – Занди посылал роботов-разведчиков. Не удалось найти ни намека на Иглу, ни на тела погибших. Их будто испарило.

– Почему ты уверен, что граф просто не скрыл от тебя правду? – спросила Бавкида. – Насколько я поняла, он питал самые недвусмысленные чувства к девице Аверре. А ведь она прилетела на планету по той же причине, что и вы оба.

– Я уверен.

Я знал, что такого ответа для Бавкиды будет мало, но из-за подступившего к горлу кома, на секунду отвернулся обратно к окну.

– Я уверен, – повторил я спустя мгновение, – потому что почувствовал бы ее. Я говорил, что Игла привязала часть моего сознания к себе. Если бы она каким-то образом уцелела, я знал бы об этом. Так или иначе.

– Что ж, хорошо. И, тем не менее, когда ты прилетишь домой, я думаю, мы с тобой еще к этой теме вернемся.

Что именно значили ее слова, не стало загадкой, и потому я невольно сглотнул, понимая, что не смогу помешать ей влезть в мои мысли.

– Как скажете, мастер.

– Вот и славно. – Бавкида даже не попыталась скрыть удовольствие, так недвусмысленно проступившее в голосе. – Значит, скоро увидимся.

Голограмма мигнула и распалась.

Я, тяжело переведя дух, упал в кресло. Несколько секунд тупо смотрел в одну точку, а потом спрятал лицо в ладонях и тихо разрыдался. И это был самый долгий и опустошающий плачь в моей жизни. И он же – самый последний, потому что, когда последняя слезинка высохла на щеке, я дал себе клятву ни при каких обстоятельствах не проронить больше ни единой.

Проведя так какое-то время, я не сразу заметил, что дождь закончился. Заглянув ненадолго в ванную, привёл себя в порядок, а потом решил в последний раз полюбоваться Меройским закатом.

На общей террасе я обнаружил Эйтн, одиноко стоявшую у балюстрады.

Прохладный ветер уносил за городские пределы запах гари, но от насыщенного сыростью воздуха пробирал озноб. Леди Аверре куталась в роскошный, подбитый мехом небелинского кугуара, плащ, и не замечала меня до тех пор, пока я не