Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

— Бледно-голубой? — фыркнула она. — Поразительное дурновкусие.

— Но мне к лицу этот цвет!

— Возможно. А известно ли вам, милочка, что в императорском дворце в бледно-голубой одевают прислугу? Клянусь, если бы заказчицей были вы, я бы непременно сшила такое платье, чтобы на балу вам совали в руки бокалы с недопитым шампанским и возмущались, почему это вы ходите без подноса. Но к счастью, платите не вы. А заказчик велел мне ориентироваться исключительно на мой вкус. Так что платье будет красным.

Она развернулась и, не говоря больше ни слова, вышла из комнаты. Я устало упала на кровать.

Вот взойду на трон — тут же велю ее казнить.

Я вздохнула.

Ну ладно, не велю. Но уж точно найду себе другой салон мод, и она больше никогда не сможет сказать, что у нее заказывает наряды сама императрица.

Я б еще долго придумывала всякие кары для гадкой сирры Нариссы, но в дверь тихо постучали.

— Входите, — не поднимаясь с кровати, бросила я.

Наверняка это была Филая. Очень кстати. Мне безумно хотелось в красках расписать ей, какая отвратительная мымра эта портниха. Но в комнату вошел совсем другой человек. Невысокий, с длинным крючковатым носом и с таким же саквояжиком в руках. Я быстро подскочила с кровати и, запинаясь от неловкости, проговорила:

— Д-добрый день.

— Я сир Пауль, ювелир, — отрекомендовался он и, не сказав более ни слова, начал доставать из саквояжика свои сокровища.

Мне оставалось только покориться судьбе…

Глава 13

Я без труда захлопнула маленький чемоданчик, в который поместилось столько нарядов, сколько не войдет ни в один шкаф — разве что в большую гардеробную комнату, с усилием попыталась его приподнять, ожидая, что уж весить-то он будет немало! И… едва устояла на ногах. Да он же легче перышка! Невероятно!

Я подцепила чемодан за ручку одним мизинчиком и с легкостью…

Наверное, я никогда не привыкну к этим чудесам…

В комнату постучали — громко, требовательно — и, не дожидаясь ответа, распахнули дверь. На пороге стояла Селеста. Что же, удивляться не стоило. Мало кто мог посоревноваться с нею в бесцеремонности.

— Это правда? — дрожащим от возмущения голосом спросила она.

Сегодня первая красавица академии выглядела неважно. Горящие глаза, растрепанные волосы, а в руках — газета. Странно, раньше она вроде бы предпочитала глянцевые журналы с красавцами на обложках.

— Что «это»? — я все еще не понимала, что же так вывело Селесту из себя.

— Вот! — Она сунула мне газету так резко, что умудрилась больно хлестнуть ею по руке.

Я рабзвернула и пробежалась глазами по строчкам. И с каждой новой прочитанной фразой сердце начинало стучать все сильнее. В газете писали про меня… И как писали!

Там была трогательная и красочная история о том, как принц Дженард, проспорив друзьям желание, прокрался на зимний бал в Школу чернокнижников. Журналист слегка пожурил его за безрассудный поступок, а потом в самых восторженных и романтических выражениях рассказал, что на этом балу принц встретил прекрасную незнакомку, которая кроме несравненной красоты отличалась острым умом и была невероятно мила (в этом месте я покраснела: что-то не припомню, чтобы я демонстрировала какой-то там особенный ум).

В общем, принц влюбился без памяти и, вернувшись в императорский дворец, объявил родителям, что просто умрет, если не женится на этой прекрасной девушке. Императора и императрицу это, конечно, не привело в восторг: темная, да еще и не особенно родовитая невеста — совсем не то, чего они желали бы для наследника престола. Однако принц был так отчаянно влюблен, так настойчив, что родительские сердца в конце концов дрогнули. И вот уже она — официальная невеста принца.

О прекрасной незнакомке редакции известно мало, только то, что зовут ее Аллиона Брентор.

Я закончила читать и перевела дух.

Надо же, мой жених времени не теряет и не бросает слов на ветер: о нашем знакомстве действительно придумали великолепную историю. Даже меня она тронула, хотя в ней не было почти ни слова правды. Ну, кроме того, что принц пробрался на зимний бал.

А все остальное…

Он точно знал, зачем он туда идет. Ничего между нами не вспыхивало, а главное, не такая уж я и безродная. И его высочество точно знал, кто я такая, когда делал мне предложение.

— Так это правда? — пронзительно-тонким голосом напомнила о себе Селеста.

Я подняла на нее взгляд и осторожно проговорила:

— В какой-то мере правда… По крайней мере, в той части, где принц сделал мне предложение, я согласилась, и теперь я его невеста…

Она прожигала меня ненавидящим взглядом.

— Ну почему, почему?! Почему все тебе? Я ведь тоже была на том балу и выглядела великолепно. Он должен был заметить меня, а не тебя!

Я вздохнула. У меня был ответ на вопрос «почему», но озвучивать его точно не стоило.

И вдруг я кое-что вспомнила.

— А он и заметил.

— Что? — глаза Селесты широко распахнулись. — Правда? Он действительно меня заметил?

— Ну да. Он видел, как ты зачаровала бокал, который опрокинулся мне на платье.

Селеста переменилась в лице, а я вдохновенно продолжала:

— Он ведь и подошел ко мне именно из-за этого. Так что, наверное, я должна благодарить тебя. Если бы не ты, мы бы не были сейчас так счастливы.

Я понимала, что это нечестно и неправильно, но не могла остановиться.

Лицо Селесты перекосило от ярости.

— Ты!.. Ты!.. — она явно не находила слов. А затем развернулась и в слезах выбежала из моей комнаты.

Странно, но меня совсем не мучила совесть из-за этой маленькой лжи. Может быть, в следующий раз Селеста трижды подумает, прежде чем кого-то гнобить, унижать или устраивать пакости тем, кто не вышел благородным происхождением.

Но долго раздумывать о Селесте я не могла. Пора было отправляться в императорский дворец.

Я подхватила чемодан и спустилась на улицу. Рилан уже ждал меня на ступенях общежития.

— Волнуешься? — спросил он вместо приветствия и легонько сжал мой локоть.

— Вовсе нет, — храбро соврала я, хотя пальцы предательски подрагивали, а сердце так и норовило пропустить удар.

— И правильно! — он посмотрел на часы. — Ну что, пора?

— А ты не замерзнешь? — торопливо спросила я. Нет, я вовсе не пыталась тянуть время. Наверное… Мой сопровождающий действительно был одет не по погоде. Всего лишь расшитый серебром и шелком камзол, и никакого пальто или шубы сверху. Белые снежинки тихо садились на темную ткань, и даже мне становилось зябко от этого зрелища.

— Не должен, — улыбнулся он.