Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

известно Комитету. На меня выйдут и будут задавать такие вопросы, на которые я ответить не смогу. А вот позже, может, через год или два, это нужно будет сделать. Ещё было бы неплохо обзавестись какими-нибудь новыми сведениями о Борьке, а не только руководствоваться всем, что мне было доступно в будущем.

— Толя, — чуть было не столкнувшись с Березовским у выхода из актового зала, меня подозвал Степан.

Мы специально подобрали таким образом его дежурство в общежитии, чтобы он был недалеко от меня во время собрания. Мало ли какие ситуации могли возникнуть. Степан мог увидеть, если вокруг общежития было бы что-то не так. И мои догадки оказались правильными.

— Я видел людей. Они в штатском. Возможно, чекисты. У вас же здесь не собрание против Советской власти? — шепнул, заглядывая вовнутрь актового зала и рассматривая собравшихся.

— Наоборот, Степан Сергеевич. Я лишь ратую за Советский Союз. Только подробности после, пойдем к столу напротив сидящих, за которым я делал свой доклад.

— А свободные цены? А всеобщий доступ к потреблению? — последовал вопрос зала, как только я вновь оказался перед членами кружка.

— Свободным ценам — нет. Всеобщему доступу к потреблению — да! — лозунгом отвечал я.

Было видно, что в умах собравшихся идёт брожение. Скорее всего, они крутя головой по сторонам, выискивая тех, с кем имели дружбу, выжидали реакции друг друга. Я понимал, что эту толпу можно было бы увлечь красивыми словами, и тогда они бы все остались здесь. Но я не хотел, чтобы потом в кружке, власть над которым я прямо сейчас беру в свои руки, были люди, что со мной в чем-то не согласны. Или люди, которых я не смогу в итоге убедить, и они будут только вредителями и тормозами для всех тех разработок, которые я планирую.

— А как же кибернизация? В ней вы видите будущее? — ещё один вопрос последовал из зала.

— Будущее есть, это абсолютно точно. Если Советский Союз проиграет в кибернизации, в создании вычислительных машин, то Советский Союз проиграет во всём! — сказал я и внутренне поморщился.

Нужно было выбирать слова более размытые, так как понятно, что нас слушают. Не будут расхаживать люди в аккуратных костюмчиках рядом с общежитием. Степан говорил уверенно, что вычислил наружку. И как бы не была ещё и прослушка…

— Итак… — решительно начал говорить я. — Сейчас на двадцать минут делаем перерыв, я выйду. Потом вновь вернусь в актовый зал. Здесь я хочу увидеть только тех, кто дальше пойдёт плечом к плечу со мной. Иных попрошу удалиться!

Сказав, я резко развернулся, поймав на себе только удивлённый взгляд Лиды, и ушёл.

* * *

Майор Уфимцев пребывал в растерянности. Он услышал такие вещи… Можно уже брать и сажать надолго за государственную измену не только тех, кто говорил, но и тех, кто слушал.

Но кого все же сажать? Чубайсова? Этого можно. Пока по нему работали несерьёзно, так, присматривали, да раза в месяц отписки совали в личное дело парня. А Березовский! Он же наговорил на статью! Прозвучавшие слова можно было подвести даже под расстрел. Вот только работника института Лесного хозяйства брать было запрещено Москвой. Березовский — провокатор. Москвичи хотят завалить Чубайсова? Зачем? Анатолий казался такой мелкой фигурой, что и неинтересно.

— Твои мысли? — спросил Уфимцев у своего помощника.

Тот задумался. Чубайсов… Эта фамилия стала слишком часто мелькать. Газеты — он там. Расследование убийства нашего фарцовщика — опять прозвучала фамилия Чубайсова. Более того, заместитель начальника отдела, помощник Уфимцева, видел списки на утверждение на союзную конференцию Комсомола в Москву — там тоже Чубайсов. Не много ли?

— В той программе, что он озвучивал, конечно, много спорного. Но всё идеологически выверено. Плановая система, кибернизация Госплана… Это уже идёт. Артели? Так не частники же, не кооператоры… — помощник поёжился в кресле. — А вот Березовский… наговорил.

— Записи собрания засекретить! — приказал Уфимцев.

— Так они и так…

— Совершенно засекретить! На Чубайсова поставь кого из молодых и прытких, пусть его разрабатывает уже плотно. Простыми осведомителями мы не обойдёмся. Если сейчас у Чубайсова останутся люди… А большая половина никуда не ушла, то он становится фигурой. Конечно, нужно ещё реакции Москвы дождаться, — размышлял вслух майор Уфимцев.

* * *

— Пошли, оратор! — сказал Эдик, вышедший на балкон покурить, когда я там стоял и пил чай.

— Много осталось? — спросил я у Мальцева. — И почему ты не ушёл?

— А мне тот упырь не понравился. Приехал такой из Москвы к нам, в колыбель трёх революций, возмущается ещё…

— И ты не ушёл только потому, что питаешь нелюбовь к москвичам? — усмехнулся я.

— А ещё я тебя считаю другом. А ещё я, как бы тебя это не удивило, но порядка хочу. У меня отец уже дважды лежал в больнице с сердцем. Всё боится, что ОБХСС его прижмёт. А я хочу красиво жить, при этом в своей стране и не боятся тюрьмы, заплатив все налоги. Хотя, ты меня пока не убедил! Я всё равно стою за кооперацию и свободу рынка, — как мне показалось, честно признался Эдуард.

Вот и стоило его тогда самого выгнать за такие мысли. Но я хотел бы переубедить. Как оказалось, поддержка Эдика сыграла немалую роль в том, что многие остались. Да, из них также придётся отсеять тех, кто остался ради сохранения дружбы с Эдуардом и доступа через него к товарам потребления. Но в этих ребятах я пока не вижу сплошной гнили. Возможно, ещё получится медикаментозно вылечить ту раковую опухоль капитализма, которая в них засела? А нет, так расстаться всегда успеем.

Глава 7

Мы лежали на разложенном новом диване и наслаждались моментом. Послезавтра Таня улетает с родителями на юга, ну а мне предстоит не самое простое лето. Нет, не потому, что я буду тосковать, хотя и это не исключено, все же моментами мои отношения с Таней… Это глоток молодости, которой я, познавший старость, так и не могу надышаться.

И хотелось бы здесь и сейчас отринуть все тревоги, все глобальные мысли, которые не хотят покидать мою голову, наслаждаться общением с красивой молодой женщиной. Завтра? Оно будет только лишь завтра. И тогда придут и тревоги и проблемы, как и их решения. Потому не стоит забывать о завтра, но стоит