Пламя над бездной - Вернор Виндж

Джефри Олсндот мало что запомнил о нападении, а резни не видел. Был какой-то шум снаружи, и перепуганный голос мамы крикнул, чтобы он не выходил. Потом было много дыма. Он помнил, как задыхался, кашляя, и пытался выбраться на чистый воздух. Потом потерял сознание. Когда очнулся, он был привязан к чему-то вроде медицинских носилок, а вокруг было полно каких-то тварей вроде больших собак. Таких смешных в своих белых куртках. Он еще подумал, где их хозяева. И они издавали странные звуки: бульканье, жужжание, шипение. Некоторые звуки были такими высокими, что он их еле слышал.

Сначала его везли на лодке, потом на тележке с колесами. До тех пор он видал замки только на картинках, но привезли его в настоящий замок, с темными нависающими башнями, остроугольными каменными стенами. Они поднимались по тенистым улицам, и камни постукивали под колесами. Собаки с длинными шеями его не обижали, но привязан он был ужасно туго. Ни сесть, ни посмотреть по сторонам. Он спрашивал про маму, папу и Джоанну и немножко плакал. Перед ним появилась длинная морда, в щеку ткнулся мягкий нос. Раздался жужжащий звук, отдавшийся глубокой вибрацией до самых костей. Он не знал, был этот жест утешением или угрозой, но вздохнул и попытался перестать плакать. Страумеру плакать не положено.

Собак в белых куртках стало больше, у них были какие-то глупые нашлепки из золота и серебра на плечах.

Носилки снова потащили, на этот раз по освещенному факелами туннелю. Остановились они у двустворчатой двери шириной в два метра и высотой еле-еле в метр. На белом дереве виднелись два металлических треугольника. Потом Джефри узнал, что это было число – пятнадцать или тридцать три, в зависимости от того, считать ногами или передними когтями. Много, много позже он узнал, что его пленитель считал ногами, а строитель замка – передними когтями. И его привели не в ту комнату. Ошибка, которая изменила историю миров.

Собаки как-то открыли дверь и втянули Джефри внутрь. Они столпились у носилок и мордами развязали путы Джефри. Сверкали ряды острых, как иглы, зубов. Очень громко звучали бульканье и жужжание. Когда Джефри сел, собаки попятились. Две из них держали двери, пока выходили остальные четыре. Двери захлопнулись, и цирковое представление окончилось.

Джефри долго смотрел на дверь. Он знал, что это не было цирковое представление, – эти вроде-собаки должны быть разумными. Как-то они смогли захватить врасплох родителей и сестру. И где они теперь? Он чуть не начал снова плакать. Возле звездолета он их не видел. Значит, их тоже захватили в плен. Они пленники в этом замке, но в разных камерах. Значит, надо как-то найти друг друга!

Он поднялся на ноги, его качнуло. Все вокруг еще пахло дымом. Не важно. Надо было начинать думать, как выбраться отсюда. Джефри обошел комнату. Она была большая и не походила на тюремную камеру, как их показывали в фильмах. Потолок был очень высок и сходился куполом. Его прорезали двенадцать вертикальных щелей. Сквозь одну из них проникал солнечный свет и падал на обивку противоположной стены; в луче света играли пылинки. Другого освещения в комнате не было, но в такой солнечный день и этого было вполне достаточно. По четырем углам комнаты наверху, где стены закруглялись, образуя купол, нависали балконы с низким ограждением. Над каждым балконом в стене была дверь, а по обе стороны висели тяжелые свитки, на них было что-то написано – очень крупно. Джефри подошел к стене и потрогал жесткую ткань. Буквы были нарисованы. Чтобы изменить надпись, надо было ее стереть. Ух ты. Как в старые времена Ньоры, до Страумского царства!

Доска под свитками была черная, каменная, блестящая. Кто-то рисовал на ней мелом. Собаки из палочек были нарисованы грубо – как дети рисуют в детском саду.

Он застыл, вспомнив детей, оставшихся на борту корабля и на земле вокруг. Всего несколько дней назад он играл с ними в школе Верхней Лаборатории. Последний год выдался очень странный – и скучный, и полный приключений. В казармах, где все семьи жили вместе, было весело, но у взрослых не было времени на игры. И ночное небо было совсем не такое, как на Страуме. «Мы за краем Края, – говорила мама, – и мы делаем Бога». Когда она сказала это первый раз, она смеялась. Потом люди это повторяли, и вид у них был все тревожнее и тревожнее. Последние часы были сумасшедшими – учебная тревога погружения в гибернаторы оказалась настоящей. И все его друзья остались в гибернаторах… Он заплакал в страшной тишине. Никто его не слышал, никто не мог помочь.

Потом он снова стал думать. Если собаки не пытались открыть гибернаторы, с друзьями ничего не случится. Если бы мама с папой могли объяснить этим собакам…

Странная мебель стояла в этой комнате: низкие столы и ящики, стойки, как детские тренажеры, – и все из того же белесого дерева, что и двери. Вокруг самого широкого стола лежали черные подушки. А на столе – свитки, покрытые буквами и неподвижными рисунками.

Мальчик прошел вдоль всей стены – метров десять. Здесь кончался каменный настил пола. Там, где сходились стены, была клумба гравия два на два метра, и здесь был запах, сильнее запаха дыма. Запах санитарной комнаты. Джефри засмеялся: они и в самом деле были как собаки!

Обитые стены поглотили его смех. Что-то заставило Джефри посмотреть в другой конец комнаты. Он предполагал, что он здесь один. На самом же деле в этой «камере» было множество укрытий. Он на секунду задержал дыхание и прислушался. Все тихо… почти. На пределе слышимости, там, где не слышали ни папа, ни мама, ни даже Джоанна, что-то было.

– Эй, я знаю, что ты здесь! – резко крикнул Джефри, голос его сорвался на писк. Он сделал несколько шагов в сторону, пытаясь заглянуть за мебель, не приближаясь. Звук не смолкал, и было ясно, что Джефри слышал именно его.

Из-за тумбочки выглянула головка с большими темными глазами. Она была куда меньше, чем у тех, кто принес сюда Джефри, но форма морды была та же самая. Они посмотрели друг на друга, и Джефри осторожно двинулся навстречу. Щенок? Головка дернулась обратно, потом опять высунулась. Джефри заметил движение в другом углу – из-под стола на него смотрела еще одна черная фигурка. Джефри застыл, пытаясь подавить страх. Но бежать было некуда, а эти странные звери помогут найти маму. Джефри встал на колено и медленно протянул руки:

– Ко мне… ко мне, собачка!

Щенок выполз из-под стола, не отрывая взгляда от руки Джефри. Восхищение было взаимным – щенок оказался потрясающе красив. Если вспомнить, сколько лет люди (и не только) разводили собак, это могла быть какая-то странная порода… но отличная. Шерсть короткая и густая – глубокий черно-белый бархат, и два цвета лежали пятнами, не смешиваясь, без серых переходов. Вся голова у щенка была черной, на холке черный и белый цвета сходились. Коротенький, далеко не пышный хвост прикрывал зад. На плечах и на голове были заметны пятна без волос – с черной кожей. Но самой странной деталью была длинная гибкая шея. Она больше подошла бы русалке, чем собаке.