Владыка Каган - Константин Петрович Черников

Благояр спешился и подошёл к поверженным нападавшим. Один из них был ещё жив. Зажав окровавленными руками стрелу, вонзившуюся ему в живот, он неистово ругался, свирепо сверкая глазами. Кмет склонился над ним:

- Кто вы такие? - спросил он умирающего, - Почему на нас напали?

- Ошибка вышла, чтоб вам пропасть, - с трудом отвечал тот, - Купцов ждали. Нам сказали, что с ярмарки должны были проехать по этой дороге, из Стар-града, с мошной. А тут – вы, пёс бы вас задрал! Вот и попутали в сумерках.

- А тех, что раньше здесь проезжали, тоже вы подстерегли? – грозно спросил каганский кмет.

Разбойник насупившись промолчал. Выплюнув кровавый сгусток, он лишь только злобно зыркнул на дружинника.

- И много вас ещё тут в лесу лиходеев? – снова спросил Благояр.

- Хватит, чтоб вас всех перерезать.

- Смотри, кмете, ещё один очухался, - крикнул Гулен.

Благояр резко развернулся. Действительно, один их нападавших, сшибленный конём в самом начале схватки, был не убит, а только оглушён. Он стоял на четвереньках и мотая головой, словно телок, попытался встать. И тут же со стоном повалился обратно. У него была повреждена нога, когда он угодил под копыта. Благояр от души пнул его сапогом, и разбойник со стоном покатился по траве, снова пытаясь встать.

- Может прикончить его? – спросил Гулен, поигрывая огромной секирой, словно игрушкой, - Я ему в миг башку снесу.

- Не убивай, мил человек! Пощади! - взмолился тот.

- Ишь как запел! – не унимался дружинник, - А кто только что глотку нам хотел перерезать? Будь ваш верх, ты бы нас пощадил, пёсье семя?

- Погоди, Гулен. Сперва узнаем, кто они такие, и что им было надо, - сказал Бажен, - Ну, лиходей, сам всё поведаешь, иль пытать прикажешь?

- Всё скажу, великодушный господин мой! – воскликнул разбойник, - Всю правду! Только пощади!

- Тогда говори правду, - приказал Благояр, - Почему напали? Ещё не так темно. Неужто не видели, что мы не купцы?

- Видели, - честно признался разбойник, потупив взгляд.

- Чего же нападали? Ни товара, ни серебра мы с собой не везём. Это и так ясно. Так чего ради рисковать?

- Не по доброй воле мы…, не сами….приказали нам, великодушный господин.

- Приказали?! Кто же?

- Господин леса и приказал. Велено было нам устроить тут засаду и перебить святоградских гонцов, всех до единого. Чтобы не доехали они из Стар-града до Любова. А после подстроить всё так, чтобы похоже было на лихое ограбление. Не должны были вы добраться до княжеского подворья. Грамоты же, кои вы везёте князю, надобно было незамедлительно передать Господину леса.

- Хм…Господин леса, говоришь? – задумчиво произнёс Благояр, - Странно. Впервые слышу. Это кто же таков?

****************************************

Глава 8

Глава 8.

В щедро освещённой утренним Солнцем просторной каменной галерее, куда вела дверь из покоев Конунга было пусто и тихо. Здесь вольготно расположились воины дневной стражи, кто-то стоял, небрежно опершись на копьё, кто-то сидел на каменных скамейках вдоль стен. Некоторые негромко переговаривались друг с другом. За окном щебетали птицы и лениво дул тёплый летний ветерок. Всё было тихо и спокойно.

Поэтому воины аж подскочили от неожиданности и изумления, когда их повелитель вылетел из своих покоев, словно разъярённый медведь-шатун из берлоги с обнажённым клинком в руках. Все оцепенели в полном недоумении, никто не понял, что же произошло.

Но больше всех был раздосадован сам Конунг. Проклятье! Его нежданного гостя, сразу же вслед за которым он выскочил в коридор, нигде не было и в помине. Ну, надо же – ушёл, гнида. Ульф так и застыл, яростно сжимая рукоять кинжала, разглядывая обе стороны коридора. Прошло несколько секунд. Никто не двигался.

- С тобой всё в порядке, господин? – наконец, робко осмелился спросить начальник караула.

Конунг медленно приходил в себя. Изумление проходило. Он, кажется, начал понимать в чём дело. Всё это чары проклятого Подмастерья! «Напустил своего колдовского туману!» - раздражённо подумал Конунг.

Ему стало понятно, что для охранников все события, произошедшие этим утром в его покоях, теперь словно бы стёрлись из памяти. Для них, можно сказать, ничего этого и вовсе не было. Поэтому-то они сейчас выглядели такими спокойными и столь удивились поведению своего хозяина.

Делать было нечего. Небрежно повертев в руках кинжалом, словно игрушкой, Ульф сунул его обратно в ножны и повернулся к старшине:

- Всё хорошо, Снорри, должно быть мне что-то почудилось. Скажи-ка мне, вы давно заступили в караул?

- Да, должно быть уже около часа назад, повелитель, - отвечал с поклоном тот.

- И что, за это время никого здесь не было?

- Нет, господин.

- Никто не входил сюда и не выходил из моих покоев?

- Нет, повелитель, мы бы уж точно заметили.

- Может вы отлучались куда?

- Да, что ты, господин, как можно! А, что, всё-таки случилась? – недоумевал Снорри.

Конунг Ульф, напустив на себя самый небрежный вид, на который был только способен, махнул рукой:

- Да, так, пустяки. Должно быть почудилось что-то. Не надо было вчера за ужином пить столько полавского вина!

- Это верно, господин, полавское крепко бьёт в голову, - заулыбались воины.

- Ладно, оставайтесь на посту, а я пройдусь немного, воздухом подышу.

- Долгие лета славному Конунгу! – воскликнули воины, пропуская своего правителя и салютуя ему оружием.

Ульфу надо было немного пройтись, чтобы собраться с мыслями и обдумать всё случившееся. А подумать ему было о чём. Прежде всего – нужно решить, как оградить свой цветочек от этих жадных до чужих душ