Замыкающие. Печати Мирана - Магда Макушева

Ознакомительный фрагментмере свой красный левый глаз он не прячет. Но на самом деле, космос его знает, может не чистокровный, а полукровка или потомок в каком-то поколении. Лица-то не видно, он все время в этой местной зитарской тряпке, как ее там... Даже возраст не понять. Знаю только, что это точно мужик. Со мной он не говорит, только с кэпом. Из каюты не выходит. Дилан сказал, что с ним наш гость тоже не общался.

- Они с кэпом знакомы, как думаешь? К чему такая секретность?

- Может и так, - отозвался друг, - но это не наше дело. Нам нужно было вывезти груз с Зитара, мы это сделали. Остальные вопросы все равно останутся без ответов.

- Есть данные, куда мы теперь? - уточнил я, закончив с проверками и развернувшись к своему собеседнику.

- Кэп и наш груз чего-то ждут, - сообщил Иден, - видимо, каких-то новостей откуда-то, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом. Но, знаешь, по кое-каким признакам и оговоркам кэпа у меня есть подозрение, что скоро мы отправимся домой.

- В смысле? - не понял я.

- На нашу с тобой и Диланом родную планету, - хмыкнул друг, - на Миран.

- Что зитарец забыл на Миране? - спросил я глухо. Перспектива полета туда, откуда я дал деру, меня совершенно не радовала.

- А ты подумай сам, - прищурился Иден.

- Политика, - догадался я, - наш гость мог попросить на Миране убежища. Но тогда он должен быть на Зитаре большой шишкой и иметь какие-то серьёзные связи на нашей планете. Кто же он? Преступник? Перебежчик?

Хоть Миран и был в составе Содружества разумных рас, но яро оберегал свою неприкосновенность и границы в связи со специфическими особенностями уклада и жизни, которыми мы с другими планетами делиться не хотели. Из-за этого о нашей родной планете по системе распространялись самые разные слухи. Многие считали нас какими-то монстрами просто потому, что раса была максимально закрытой и окутанной тайнами и домыслами. Переселенки-замыкающие в результате отборов и работницы домов для холостых мужчин с других планет перед прибытием на Миран подписывали документы, препятствующие распространению каких-либо сведений, поэтому понять, кто мы такие, и как мы живем на нашем Миране было невозможно.

Мужчине другой расы попасть на мою родную планету было почти невозможно. Исключения делались только в крайних случаях, когда кто-то связанный с Советом Мирана просил политического убежища.

Кто же он, наш гость? Отчего или от кого он бежит?

Погрузка этого груза с Зитара была такой стремительной и секретной, что даже диву даешься. Кэп отказался от другого заказа и рванул на Зитар, будто за ним сам космический дьявол гонится. Не знаю, на какие рычаги он нажал, но наше пребывание на планете-пустыне было конфиденциальным и почти незаметным для безопасников Зитара. Словно нас и не было там никогда.

Мне почему-то кажется, что между нашим грузом и капитаном, полузитарцем по расе, есть что-то личное. Какая-то история, раз руководитель так спешно принял решение забрать таинственного пассажира с Зитара.

- Не нашего ума дело, - повторил Иден, - наша работа - доставка. Сам знаешь.

- Знаю, - кивнул я, - никаких лишних вопросов и расспросов.

Наш транспортный межпланетарный катер “Мириада” формально считался грузовым. Но по факту мы перевозили...всякое. Чаще всего только капитан знал, что именно мы везем, а экипаж привык не задавать лишних вопросов. И я, и Иден понимали, что многие логистические задания, которые мы выполняли, были если не незаконными, то полутеневыми и мутными точно.

- Ты-то сам готов к полету на Миран? - спросил я после продолжительного молчания, - сколько вы с Диланом там не были?

- Лет десять, кажется, - отозвался Иден и взлохматил свои седые короткие волосы. Он не был старым, скорее зрелым по миранским меркам. Но произошедшая в его жизни трагедия оставила вот такой отпечаток на внешности, - не знаю, Лис, готов я или нет. Нас никто не спрашивает. Да и оставаться там долго мы не будем - закинем груз в нужную точку и полетим обратно.

- У вас... никогда не возникало мыслей вернуться? - осторожно уточнил я.

Никогда мы с Иденом не затрагивали этот вопрос. Я прекрасно знал его историю и в глубине души восхищался их с Диланом стойкости и силе духа.

Друг с побратимом были так называемыми “лишенцами” - двойкой, лишившейся третьего. Их гармонизатор, Люк, погиб почти двадцать лет назад в результате схода лавины с гор Шолан.

Злая ирония состояла в том, что Иден и Дилан во время трагедии отсуствовали на Миране - были на третьей колонии Земли, Флодане, где в результате отбора их тройке была выбрана идеально подходящая им энергетически человеческая женщина-замыкающая. Иден до сих пор корил себя за то, что не уговорил Люка наплевать на свои исследовательские проекты и полететь на отбор с ними.

Разумеется, после того, как тройка стала неполной, ни о каком браке речи уже не было. Мужчины лишились не только побратима, но и возможности построить семью. До замыкания в этом уже не было смысла. Если один из тройки погибает после заключения брака по-мирански, то лишенцы и их женщина остаются семьей. Если раньше - то дальнейшие отношения уже вроде как невозможны. По крайней мере так утверждали наши ученые.

Не знаю точно, как решился потом вопрос с их будущей супругой. Вроде бы Иден и Дилан официально отказались от нее и сделали запрос властям Мирана, чтобы ту землянку освободили от отбора, и на нашу планету она в итоге так и не попала.

- Слишком много плохих воспоминаний, - отрезал Иден.

- И на Флодан вы поэтому летать на хотите? - понятливо кивнул я.

- Поэтом,у - согласился друг, - не хочу случайно встретить там...ее. Хотя, она ведь давно уже оттуда улетела, наверное. Служит сейчас где-то.

- Ты не говорил, что ваша замыкающая была военной.

- Пилотом, - кивнул Иден, - тогда она уже пару лет как служила в охранных межпланетарных войсках Флодана.

Было заметно, что вспоминать о своей землянке Иден не любил. Точнее, не так, он явно ее не забыл, помнил даже спустя годы. Бережно хранил воспоминания внутри себя, пусть они и вызывали горечь и боль. Насколько я понял, пока та женщина и они с Диланом были на Флодане, между ними уже установилась какая-то связь. Даже, возможно, возникли чувства. Не представляю, чего им стоило от всего этого отказаться. Отпустить