Тайны затерянных звезд. Том 1 - Антон Кун

— А ещё ты забыл упомянуть, что никто из нас никогда в жизни не фридайвил и не собирается этого делать, — отстранённо заметила врач.

— Несущественное замечание, — коротко ответил робот. — Этим фактором возможно пренебречь.

Робот есть робот. Голый прагматизм и расчёт, и ничего более. Он даже членов экипажа, которые вообще-то люди, а не ходячие железки с позитронным мозгом, воспринимает исключительно как ресурс для выполнения задачи. Он просчитывает варианты действия, добавляя в них в качестве переменной даже смерть того, кто будет выполнять этот план, и это не является для него стоп-фактором. Уж насколько требовательным командиром был я, уж насколько мои ребята готовы были наизнанку вывернуться, чтобы выполнить задачу, но такое поведение вызывает вопросы даже у меня.

Помнится, одна из теорий, почему начались события Великого Патча, как раз и гласила, что людей просто пугал зародившийся среди роботов социум, построенный на логике и прагматизме, а не на эмоциях и привязанностях, и в итоге они не смогли жить рядом с подобным обществом.

— Ну, раз Жи всё просчитал, то вариантов у нас, полагаю, нет? — капитан развёл руками. — В конце концов, что мы теряем? Даже если у тебя ничего не получится, всё просто вернётся в ту же точку, в которой мы находимся сейчас. Мы просто снова окажемся в той же ситуации, так что попытка, как говорится не пытка. Но я не могу не спросить — ты точно справишься?

— Конечно же не точно, — я усмехнулся. — Но поверь, дядя, если я останусь в живых, я это сделаю. А для того, чтобы остаться в живых, я сделаю всё, что возможно. И даже немножко невозможного.

— Да будет так. — капитан хлопнул ладонями по коленям и встал со своего кресла. — Идём, у нас мало времени. Сато, к двигателю, если ты сказал, что его можно заставить работать, сделай это. Кори, найди термоплёнку, Джакс, с тебя дыхательная смесь. Пиявка, если надо нашему герою что-то вколоть, чтобы он не отключился в самый неподходящий момент, через тридцать секунд оно должно торчать из его руки. Жи, идёшь с нами. Шевелимся!

Уставший старик, поднявшись на ноги, моментально превратился в настоящего капитана, раздающего короткие властные указания. У него даже плечи расправились и в глазах появился характерный блеск, какой появляется у любого человека, у которого снова есть не просто надежда, но ещё и понимание пути.

Команда корабля резко сорвалась с мест и исчезла во внутренних помещениях. Все, кроме робота и врача. Она медленно и показательно спустила ноги с подлокотника кресла, неспешно потянулась, грациозно выгибая спину, поднялась, и, виляя бёдрами, подошла ко мне. Параллельно с этим рука её скользнула под полу халатика, к подвязке, и вынырнула обратно с одноразовым инъектором в руках.

Врач подошла ко мне вплотную и взглянула в глаза. Сейчас, когда она оказалась так близко, я смог разглядеть, что радужка в глазах у неё не круглая, как у всех, а в форме четырёхлистного клевера, да ещё и красная. Помимо этого, по её губам, и по верхней, и по нижней, будто продолжая линию носа, тянулась толстая красная линия, ярко выделяющаяся на фоне бледных, почти белых, губ. Словно кто-то окунул палец в кровь, а потом провёл им точно по средней линии обеих губ.

Что-то зашевелилось в моей памяти, что-то связанное с подобной внешностью, которую я уже где-то видел, или читал о ней, или…

Додумать я не успел — врач поднесла к моей руке иглу инъектора и я едва успел сдержаться, потому как рука на автомате дёрнулась на перехват.

Пиявка заметила движение и усмехнулась:

— Что ты такой дёрганый? Я не больно. Как гобарик укусит.

— Все вы так говорите, — усмехнулся я, заставляя себя опустить руку. — А потом вены насквозь прокалываете так, что гематомы две недели сходят.

— А я не буду колоть в вену, — невинно ответила Пиявка и коротким движением, без замаха, вкатила инъектор мне в плечо. — Я буду колоть куда придётся.

Инъектор щёлкнул, впрыскивая в кровь какое-то зелье производства Пиявки, но я ничего не почувствовал — наверное, ещё действовали предыдущие стимуляторы.

— Двадцать девять, — Пиявка развернулась к капитану, помахивая пустым инъектором. — Я умница?

— Сгинь! — коротко бросил капитан и перевёл взгляд на меня. — Идём. Жи.

Робот коротко звякнул-брякнул, подтверждая, что он всё слышит и готов двигаться.

Капитан вышел из рубки первым, он будто вёл меня по коридорам корабля, хотя на самом деле я сам мог ему провести экскурсию по его кораблю и даже показать парочку мест, о существовании которых он, скорее всего, даже не подозревал.

Пройдя два поворота и три переборки, мы добрались до главного шлюза. Капитан открыл гермодверь, и мы принялись вытаскивать оттуда всё, что не хотелось бы, чтобы унесло в космос, когда мы будем производить взрывную декомпрессию, имитируя неполадки на борту.

А лежало там много чего… Там в шкафах стояло несколько скафандров для команды, там лежали какие-то ящики с армейскими маркировками, там стояла кадка с пустотной пальмой, что-то ещё…

Но главное — там лежал мой собственный скафандр, хорошо заметный благодаря яркому цвету. И на нем даже оставалось моё оборудование, что не могло не радовать. Всё же не зря я потратил в своё время часы на подгонку и крепёж снаряжения, если даже после столкновения с кораблём не потерял его.

Завидев скафандр, я отказался работать грузчиком и принялся цеплять на себя оборудование, нужное для миссии. Прямо поверх рабочей одежды, отпинав скафандр за гермодверь. Батарею на пояс сзади, маневровые двигатели по бокам от батареи (пользоваться ими я не собирался — слишком заметно, — но они просто не отсоединялись от неё, по крайней мере, не отсоединялись быстро), резак под правую руку, захват, совмещённый с метателем тросов под левую, магнитные мины на всякий случай на пояс. Все это вместе весило прилично, поэтому, немного подумав, я отсоединил раздатчик мин и окликнул робота:

— Эй… Как там… Жи, да? Возьми это и убери куда-нибудь, откуда потом это будет несложно достать.

То ли варево Мокрицы начало действовать, то ли я привык уже к тому, что рядом со мной находится двухметровая разумная машина весом в полтонны, но никаких опасений у меня он больше не вызывал. Я даже не боялся того, что робот как-то неправильно поймёт мои слова, воспримет их как агрессию, как указание какое-то… У роботов