Гагарин: дорога на Марс - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

— В голове не укладывается. Я знаю, предавали самые образцовые товарищи коммунисты, на кого никто бы никогда не подумал.

— Тот же Феоктистов — он инженер-конструктор космической техники. Запросто сломает что-то не очень критическое, а потом заявит: я предлагал иначе, но меня не послушали. Слушайте впредь. Нет, я против него ничего лично не имею. Просто объясняю, что под подозрение попасть должны все без изъятия. Даже Леонов и Ксюха, не обижайся, я чисто для иллюстрации. Эх, меня бы туда! Журналистское расследование века.

— Которое никто и никогда не позволит тебе опубликовать.

— Ясен пень.

Подплыла американка.

— Камрады коммунисты! Я готова бежать.

— Хорошо, — Андрей отстегнулся от поручня рядом с креслом лейтенанта. — Только мы с Ларисой Евгеньевной — не члены КПСС. И если герр Шнайдер не состоит в коммунистической партии Германии, таковых на борту нет.

— Грейт! Свободный от большевиков космос в русской станции. Сюрпрайз!

Он не стал расстраивать представительницу нации, подарившей миру тот самый коммунизм, что комсомольцы — как бы тоже большевики, и проследовал за ней, чтоб помочь нацепить упряжь. Лариса вскарабкалась на велотренажёр, и Андрей смекнул, что давление на плечи здесь не скажется — нагрузка на ноги для всех троих выставлена одинаковая, как и дистанция, молодость на её стороне. Он снова взялся за камеру.

Тренажёры не дали перевеса никому. Лариса продула беговую дорожку и победила в вело, американка — наоборот. Британская леди показала золотую середину в обеих дисциплинах.

— Остановимся? Победила дружба? — предложил Андрей и услышал на редкость единодушное «нет».

Пятиминутный теннисный блиц спортсменка-комсомолка-красавица, а «Кавказскую пленницу» любили в отряде космонавтов все, продула Лауре, играя впервые в невесомости, с Элеонорой имела неплохие шансы, но пропустила финальный мяч при счёте четыре-четыре.

— Ты — специально? — шепнул Андрей, выключив камеру, пока на исходную выдвигалась англичанка.

— А ты думал… За миллионы долларов она оплатила право быть довольной собой.

Сложно сказать, насколько Лариса была честна. Но уж точно — восстановилась. Сутки назад даже подумать было невозможно, что вот так сможет впахивать на тренажёрах, а потом метаться с ракеткой по отсеку.

Иностранки тем временем сражались с такой страстью, будто Лаура намеревалась вернуть североамериканские колонии короне, а Элеонора воевала за независимость США. Обе сопровождали удары ракетой криками, прыгали так, что ударялись о противоположную стену. Англичанка, проигрывая в подвижности, умудрялась наносить удары с отскоком мяча от стены, а поскольку там крепились поручни и вились кабели, направление полёта после отражения оказывалось неожиданным. Андрей с облегчением остановил бой по истечении пяти минут на счёте три-три.

— Ноу! — взвыла миссис Хильштейн, считавшая себя вправе выиграть.

Лариса объяснила, что поздравляет с победой обеих, а Кнут предложил провести контрольный поединок — по фехтованию, в открытом космосе, вооружив дуэлянток металлическими штырями от радиоантенн, кто первым проткнёт скафандр соперницы, тот и победил. Сарказм немца не оценили. Андрей достал из НЗ банки с безалкогольным шампанским, предложив превратить ужин в праздничный банкет по поводу успешного завершения «олимпиады».

После отбоя Андрей нашёл «неотложное» дело в приборно-агрегатном отсеке. Лариса присоединилась к нему минут через десять и не слишком удивилась, когда после непродолжительных поцелуев и объятий он принялся стаскивать с неё комбинезон.

Эксперимент по единению не только двух душ, но и тел, прошёл вопреки всем правилам научных исследований на станции: без видео- и аудиофиксации, а также без записи в бортовом журнале. Оба старались не издавать лишних звуков, выделявшихся на фоне шумов вентиляции и других систем жизнеобеспечения. К тому же пришлось изобретать технику движений и позы, не предусмотренные ни в какой Камасутре. Сознание, что на расстоянии вытянутой руки, за тонкой стенкой отсека, царит глубокий вакуум, температура в тени — около абсолютного нуля, а буквально в нескольких метрах распадаются атомы в ядерном электрогенераторе, ничуть не мешало. Скорее — прибавляло остроты ощущений, а их и так было вдоволь. Наконец, Андрей и Лариса просто очень соскучились по нежности и близости.

Обошлось без «май дарлинг».

— Здесь даже душ не принять, — высказала единственную претензию девушка, одеваясь и уложив под бельё влажную салфетку. — Хотя о чём я? Через три дня вернусь на Землю. Купайся — сколько влезет. А тебя нет рядом.

— Да… Как подумаю, что тебе скоро улетать… Утешаю себя, что и моя смена на станции скоро завершиться, но понимаю — обманываюсь. Без тебя плохо! Каждый день в разлуке — лишний.

Она относительно привела себя в порядок. Обвила Андрея руками за шею.

— Ты меня любишь?

— Конечно! Очень!

— А почему сам не сказал?

— Всё собирался…

— Такие вещи нельзя откладывать. Я тебя люблю. Очень-очень.

После таких признаний поцелуи неизбежны. Потом Лариса продолжила:

— По гроб жизни обязана Лауре, что та вымолила у Берегового отправить меня с туристами на «Салют», хоть до последнего месяца болталась в дублёрах.

— А теперь я обязан выйти с тобой в космос на замену чёртовой антенны и боюсь рисковать после… всего этого.

— Как говорит Кнут, «не ссы, прорвёмся». Не самая сложная операция. Можешь проделать ремонт один, я в тебя верю и только подстрахую. Всё! Рандеву закончено, заключённые — по камерам.

Лариса скользнула в туалетную кабинку, Андрей взял курс на своё лежбище и увидел, как немец приподнялся из его ниши. Лукаво подмигнул? Или просто показалось в приглушённом ночном освещении.

Глава 5

5.

Контакты с NASA, идущие по нарастающей, внезапно натолкнулись на неожиданное препятствие. Джеймс Беггс, администратор агентства, то есть верховный руководитель, оказался под следствием по обвинению в финансовых махинациях, связанных, кто бы мог подумать, с заключением контрактов Министерством обороны США. То есть, в переводе с американского на русский, с распилом бюджетных средств в особо крупных размерах без отката чиновникам, имеющим возможности закрыть глаза. До признания виновным и отдачей под суд ещё далеко, повезёт — выкрутится, но выделение очередных десятков и сотен миллиардов на космос с высокой степенью вероятности заблокирует конгресс. Там заседают республиканцы, мечтающие о реванше за проигрыш на президентских выборах, пусть даже ценой срыва программы «Барсум-Аэлита».

Июль восемьдесят пятого вышел настолько напряжённым и изматывающим для Юрия Алексеевича Гагарина, что даже штурмовщина перед его первым полётом в космос казалась отдыхом. Вечером в субботу он тяжко опустился в