Рокировка. Новый СССР - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

— Согласен, есть такой грешок, — хмыкнул я. — Правда, кое-что и сам подметил. Насколько понимаю, основной соперник ты, все остальные слабее тебя играют.

— В блиц не всегда выигрывает тот, кто сильнее, — неопределённо ответил мой собеседник. — Многое зависит от быстроты реакции и удачи.

Последняя от меня не отвернулась! В финальном раунде я сумел-таки выстоять и последнюю партию свёл вничью, всё с тем же Михаилом. Но на этот раз, мой король достаточно много по доске попрыгал. Акимову не хватило пары секунд, его флаг на часах упал, а оставшимся слоном и конём поставить мат занимает немалое количество ходов.

— Будете выяснять, кто займёт первое место или поделите призовые? — обратился к нам распорядитель.

Честно говоря, у меня голова уже начинает гудеть, чувствую усталость. Время незаметно подобралось к половине десятого вечера, а до дома ещё следует добраться. В том числе и рисковать прибылью не хочется.

— Насколько помню, то турнир состоял из четырнадцати партий, — пожал я плечами. — Думаю, поделив первое место с господином Акимовым не такой плохой результат.

— Он выдающийся! Особенно для новичка в этом клубе. На моей памяти такого никогда не случалось, — ответил судья, подумал и добавил: — Призовые составят сорок рублей, по двадцать каждому.

— Отлично! — обрадовался я, мысленно занеся себе этот день в актив.

Узнал много нового из этого мира, что даёт пищу для размышлений. Это, не говоря уже про непонятно что творящееся с моими шахматными фигурами, которыми играл.

Большинство посетителей клуба и не подумало расходиться. Насколько понял, вскоре начнётся самое интересное. Игроки между собой станут выяснять кто сильнее и удачливее в этот вечер, поставив на кон некую сумму, не чета той, которую отдали за турнир. А вот Михаил предложил мне немного задержаться и переговорить. Я не стал отказываться, любая информации никогда не бывает лишней. Мы с ним прошли в его кабинет, обставленный дорогой мебелью, в которой прослеживается принадлежность к древней игре. Ножки кресел выполнены в виде фигур, очень искусно вырезанных и под определённым углом, казавшимися живыми. Мне даже показалось, что три коня, на спинах которых расположилась столешница, ушами запряли и в мою сторону покосились. Ну, такого точно быть не могло, обман зрения и игра света с тенью.

— Чай, кофе? — поинтересовался хозяин заведения и со смешком добавил: — Прости, алкоголь не предлагаю, мал ты ещё.

— От чашки кофе не откажусь, — хмыкнул я. — Коньяк и какие-то другие напитки сейчас не к месту, как понимаю, вы, господин Акимов, собрались что-то предложить. Правильно?

— Угадал, — кивнул мой собеседник и поставил две чашки перед дозатором кофемашины, которая пару раз щёлкнула клапанами, а потом у неё включилась кофемолка.

По кабинету поплыл обалденный аромат! Сорт зёрен не идёт ни в какое сравнение с теми, что недавно купил в магазине, отвалив за них приличную сумму.

— И о чём речь? — не удержался я от вопроса, наблюдая, как Михаил не спешит открывать планы насчёт моей скромной персоны.

— Как насчёт того, чтобы подписать контракт с клубом? — хозяин кабинета поставил передо мной чашку с кофе.

— Элитный сорт? — поинтересовался я, сделав маленький глоток, ощущая губами плотную пенку и бодрящий вкус.

— Да, прямые поставки и специальная обжарка, — кивнул мой собеседник. — Сергей, ты меня всё больше поражаешь. Если правильно понимаю, то живёшь в небогатой семье, раз учишься в обычной школе. Так как мог понять, что кофе дорогой?

— Есть с чем сравнить, — пожал я плечами.

— Допустим, — кивнул Акимов не став развивать эту тему. — А что насчёт игры в шахматы? У тебя есть тренер? Кто обучил?

— Самоучка, — развёл руки в стороны, — в газетах задачки решал, партии разбирал, вот и научился.

Хм, а ведь он мне не верит! Во взгляде скепсис, его так и подмывает что-то ещё спросить, но он сдерживается.

— Если это так, то ты самородок, — медленно произнёс Михаил. — Ты представь, какие откроются перспективы, если начнёшь профессионально заниматься этим спортом! Думаю, через пару лет, а то и раньше, составишь конкуренцию гроссмейстерам, а там и за мировую корону поборешься! Если станешь представлять страну на мировой арене и приносить ей славу, то на тебя прольётся дождь из различных благ. Появятся поклонницы, толпами начнут бегать и искать рядом с тобой место. Сумеешь купить квартиру и не одну, отстроишь дом, а про машину и бытовую технику, — он кивнул в сторону кофемашины, — даже не говорю. Как тебе такое?

— А если проиграю, или не добьюсь результата, то что тогда? — поинтересовался я.

— Это просто невозможно, — отмахнулся Акимов. — С моими ресурсами, как только вступишь в клан, то всё пойдёт как сказал.

— Вступить в клан? — потёр я висок.

— А что в этом такого? — искренне удивился Михаил. — Или думаешь, что без поддержки чего-то достигнешь? Или не знаешь, что расходы предстоят, если захочешь участвовать в том или ином турнире? Это только кажется, что большинство бесплатные, но на самом деле, котируются те, где платятся вступительные взносы. И, поверь, они далеко не маленькие! А ещё требуется как-то добраться до места игры, где-то жить и что-то кушать. У тебя на это есть средства?

— Не рано ли мы об этом говорим? — уточнил я, мысленно обдумывая, как вежливо отказаться.

— А что не так? Обучение сделаю бесплатным, но всё остальное стоит денег, — пожал плечами Акимов, превратившись из обычного парня в делового бизнесмена. — Или ты думаешь, что клубу не требуется вложений? Поверь, он обходится в круглую сумму, а игроки не всегда отбивают даже часть расходов на них.

— Насколько знаю, есть шахматные школы, где за всё платит государство, в том числе и турниры организовывает, — осторожно заметил я.

— И ничего не платит, а призовые смешны, — отмахнулся Акимов. — Ну, не хочу давить, ты всё обдумай и приходи. Кстати, тренироваться разрешу бесплатно, но в турнирах представлять клуб не сможешь. И, да, чуть не забыл, если будешь выполнять требования и соответствовать ожиданиям, то в месяц минимум заработаешь сто рублей, при условии, подписания контракта.

— Обещаю поразмыслить, — спокойно ответил я и увидел, как на лице хозяина кабинета мелькнуло разочарование.

Он уже видел меня своим работником или, если точнее, рабом! Ну,