Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

После того как я час поколдовал с моющими средствами, сантехника и краны просто засверкали.

Ничуть не хуже, чем у капиталистов в западных фильмах в лучших буржуинских гостиницах, констатировал я с гордостью, оглядывая результаты проделанной работы.

Но я так сильно вымотался, что слишком поздно вспомнил про джинсы.

Эти сто десять рублей были единственной суммой, которую я истратил на себя, не считая продуктов и предметов личной гигиены типа станка для бритья, мыла и так далее.

Остальные деньги были разделены на две части: на покупку автомобиля отцу и те, что отложены в заначку до лучших времен.

Теперь я вытащил из воды свои ковбойские штаны, покорившие весь мир своим удобным покроем, простотой и дизайном.

Говорят, что в Америке их могут себе позволить и носят все — от мала до велика. То есть, как говорит Слава, «каждый первый».

Хрен его знает, может, и так. У нас в Советском Союзе это роскошь.

Наверняка они у них так стоят значительно дешевле. Ну не месячную зарплату же?

Я с силой отжал «левисы», развернул, и держа за пояс, попытался оценить степень усадки.

Штаны были еще мокрые, до утра вряд ли высохнут. О том, чтобы их надеть в кино, видимо, не могло быть и речи.

Утюг!

Я из-под завалов я извлек кучу полезных предметов, в том числе и новенький электрический утюг.

Разгладив и одев джинсы, я обрадовался, когда обнаружил, что они действительно сели, но подошли идеально по размеру.

Я посмотрел на себя в зеркало. Конечно, не Ален Делон, но оттуда на фоне серых, исписанных мелом, бетонных стен, на меня смотрел вполне себе приятный молодой человек восемнадцати лет от роду.

Мне начинал нравиться интерьер с формулами и уравнениями на стене. В этом было что-то бунтарское, не такое, как у всех.

А у меня, как у и многих людей моего возраста и поколения присутствовало стремление к тому, чтобы у меня было что-то отличительное и индивидуальное.

Что ни делается — всё к лучшему, — вспомнил я старую мамину поговорку, снял полувлажные джинсы, повесил их на батарею отопления и отправился досыпать.

Во второй раз я проснулся я довольно поздно. Сказывалась нагрузка от уборки.

Я наскоро ополоснулся ледяной водой в ванной, потому что решил себя закалять.

Почистил зубы, побрился. Обмотанный полотенцем отправился готовить себе яичницу. Мы привезли из Латвии и честно подели между собой остатки растворимого кофе, оставив хозяевам денег за него.

Сначала у меня мелькнула предательская студенческая мысль о том, что кофе можно скомуниздить. Ну что взять с бедного советского студента?

Но потом вспомнив, что я уже не бедный, тут же оставил десять рублей.

Сейчас было здорово запивать глазунью на куске рассыпчатого, но очень мягкого белого хлеба, глотками ароматного кофе «с танцовщицей».

Закончив завтрак, я тщательно вымыл посуду, потом втиснулся в еще довольно мокрые джинсы.

Они обладали влажным холодком в поясе, надел новую голубую рубашку, купленную по случаю в фирменном магазине Лейпциг.

Тогда мы со Славой поехали покупать ему туфли перед поездкой в Ригу. Немецкий универмаг перенесли с Ленинского Проспекта на улицу Академика Варги.

Магазин открывался в десять утра, но очередь нужно было занимать заранее. Очередь нужно занять в свой отдел. Мы в обувной, но на всякий случай занимаем еще в отдел мужской одежды.

Стоять в очереди — это тот еще аттракцион. Точнее, даже целое искусство. Если вы попали в советскую очередь, то нужно соблюдать ее негласные законы, действующие неукоснительно.

Вам придется целый час топтаться возле закрытых дверей магазина и наблюдать, как самые организованные участники очереди отгоняют нахалов и нахалок, якобы желающих прорваться внутрь.

— Женщина, вы не стояли, куда вы лезете? Вы что не видите, тут очередь? Конец вооон там! Вот наглость какая! Знаем мы ваше только посмотреть.

— Мужчина, отойдите от двери, я вам сказала. Нечего туда заглядывать. Вас мы все равно, не пропустим! Идите и занимайте.

А какая-нибудь тетка или дед со склерозом может и законного очередника не впустить. Тогда бедолаге придется бегать и искать свидетелей, что ты тут стоял. Ведь очередь как живой организм: колышется, дышит.

Кто-то от нее на время отлучается, кто-то возвращается.

— Женщина, подтвердите, что я за вами стою! Вы же помните, что я за вами занимала. Ну вот, а то товарищ тут разволновался, говорит, что меня тут «не стояло».

Что бы ни случилось, нельзя паниковать и растрачивать силы на перебранку — в очереди больше, чем где бы то ни было, необходимы спокойствие и твердость духа.

Если начали ругань — пиши пропало. Незваные оппоненты и защитники будут агрессивно и без устали вспоминать обеим сторонам их место и социальное положение в мире до самого открытия.

Одна скандалистка, которую к концу конфликта все обзовут овцой, способна раззадорить пару десятков других бузотерщиц и истеричек. Причем обоих полов.

Мне всегда таких было жаль. Я старался скрыть свое чувство презрения к таким людям.

Есть особая категория советских граждан в очередях, которых никто не переваривает. Они считают себя самыми умными и стараются занять очередь везде сразу.

— Кто последний? Что дают? Я за вами буду, — такие граждане дожидаются, когда займут за ними, и тут же спрашивают, — вы будете стоять? Отлично. Я вот за этим гражданином. Я сейчас отойду на минутку и вернусь.

Они могут и вовсе не вернуться или вернуться после открытия магазина. Именно из-за таких хитрозадых часто возникает путаница и скандалы.

Метод убогий и глупый. Я так никогда не поступал.

Он может спровоцировать цепную реакцию и конфликт. Например, когда подойдет ваша первая очередь, тот, кто занимал за ваши и «отошел», может прибежать из второй очереди и начать пристраиваться.

Люди, не видевшие его, считают, что он самозванец, пытающийся проскочить мимо очереди. Естественно, они возмущаются, возникает сумятица, поднимается крик, может даже дойти до рукопашной.

Обе стороны будут призывать вас в свидетели, и лучшее, что вам останется, это быстро сказать правду и заняться своими покупками.

В тот день мы со Славой благополучно отстояли каждый в своей очереди. Он пошел выбирать туфли.

И хоть я совсем не собирался покупать рубашку, мне стало жалко потраченного в очереди времени, я направился в отдел мужской одежды, где и приобрел эту чу́дную гэдээровскую голубую рубашку, в которой выскочил из дома.

* * *

Проходным двором я пробежал мимо арки, за которой находилась старая закрытая